Планов на жизнь не было никаких. Пораскинув мозгами, я вновь заглянул к мадам Кляро, и после непродолжительных, но страстных ухаживаний она благосклонно приняла мое предложение и переехала ко мне в квартиру.
Она давно уже не потягивает чай из ромашки, для нее это несбыточные мечты.
А я частенько вспоминаю тот знаменательный день, когда она приняла меня у себя, покорив мое сердце благородством необъятной души.
Нет, что ни говорите, а я доволен жизнью. И положа руку на сердце, спасибо за все — Огюсту Кляро!
Мистер Гилспи всегда наплевательски относился к услугам дотошных турбюро. Когда ему доводилось бывать за границей (а такое случалось довольно часто по той простой причине, что он являлся обладателем немалого состояния и обожал всяческие развлечения), то он самолично предпочитал составлять маршрут предстоящего турне, пользуясь проспектами железных дорог и пароходных компаний. Просматривать подобные путеводители было истинным блаженством для него.
Но не всегда все проходило как по маслу. Вот и сейчас, например, возникло досадное недоразумение. Он застрял на дороге где-то в Южной Европе. Допотопное такси беспомощно стояло на обочине дороги, как следует увязнув в грязи. Мотор заглох и не желал заводиться. Водитель озадаченно чесал в затылке.
Мистер Гилспи с тяжким вздохом взглянул на часы. Было ровно половина первого. Если он хочет попасть в Загреб, то следует поторопиться.
Он выбрался из заграничной развалюхи и моментально взопрел под ярким солнцем. Мистер Гилспи был довольно полным шестидесятилетним мужчиной. Не зная местного языка, он попытался объясниться с шофером, выразительно ткнув пальцем в сторону заглохшего двигателя и постучав по своим часам. Он ясно давал понять, что интересуется, мол, сколько еще времени они проторчат здесь, прежде чем будет устранена поломка. Ответ последовал в такой же манере — не раньше, чем через пару часов.
Мистер Гилспи еще раз вздохнул и огляделся по сторонам. Ничего впечатлительного. По обеим сторонам дороги густой стеной раскинулся зеленый лес. Тень деревьев так и манила своей прохладой. Тогда мистер Гилспи покопался в багажнике и выволок оттуда этюдник со всеми соответствующими причиндалами. Он перекинул его через плечо и собрался было отправиться на пленер.
К немалому его удивлению, водитель такси попытался воспрепятствовать этому. Рукой, перепачканной машинным маслом, он ухватился за кисть мистера Гилспи и что-то быстро заговорил, встревоженно заглядывая в глаза своего пассажира. На такое бурное излияние мистер Гилспи лишь досадно покачал головой и произнес по-английски, сознавая, что тот все равно ни черта не поймет: