— Педантичны, скрупулёзны… — истово закивал Стратополох, знавший этот текст почти наизусть. — Подобострастны…
— Во-во, — сказал санитар, потом взглянул на Артёма внимательней. — А пройдёмте-ка в машину, — сурово предложил он.
Пришлось подчиниться. Честно говоря, достали уже эти уличные медосмотры! Месяца полтора назад чуть не взяли посреди парка по подозрению в диабете…
Залезли вдвоём в крестоносную легковушку, где страж здоровья облепил Стратополоха датчиками и долго вникал в мельтешение зелёных цифр на табло. Потом велел дыхнуть в трубочку.
— И как у меня с нервишками? — полюбопытствовал Артём. — В норме?
— Да в общем в норме…
— А выхлоп?
— Курите вы многовато… — сокрушённо заметил медбрат.
— Только сегодня, — заверил Стратополох. — Перенервничал малость…
Отпущенный с миром, поспешил убраться подальше. Шёл в сложных чувствах: с удалением со стены портрета одной претензией к режиму стало меньше, зато будет теперь что сказать Виктории по поводу иконостаса в кухне.
Сбежались. Я тоже сбежался.
Саша Чёрный
Ни возле памятника Петру Ильичу Чайковскому, ни перед салоном красоты «Нарцисс», ни в каком другом месте Сызнова, облюбованном для сборищ лицами той или иной нетрадиционной сексуальной ориентации, — нигде не белело столько медицинских халатов и не дежурило столько «неотложек», как в окрестностях скромного ресторанчика с мрачноватым названием «Последнее прибежище».
Одно лишь это обстоятельство заставило бы прохожего натурала, забреди он сюда впервые, миновать неширокую площадь без промедления. Но если бы он всё-таки сунул свой любопытный нос под обширный тент летней веранды, то прежде всего был бы поражён тем, что столики и стулья привинчены к полу, а лампы забраны металлической сеткой. Попытка пронести на веранду тяжёлый предмет пресекалась на входе двумя натужно вежливыми громилами в ливреях.
Под навесом было пока немноголюдно и относительно тихо. В дальнем углу, правда, кто-то уже митинговал. Всмотревшись, Артём узнал в крикуне смуглого ястребиноликого живчика, с которым столкнулся сегодня утром, возвращаясь из поликлиники. Рядом с оратором обнаружился и его дружок, сумрачный дылда готического телосложения.
— Адыгея! А-ды-ге-я!.. — надрывался вскочивший на стул живчик. — Русский язык вторым государственным языком объявила! С англоязычием борется! Столицу свою Майкоп в Моймент переименовала! А мы? На заборах латиницей пишем? Стыд головушке!..
Артём присел за столик у самого входа (не из соображений безопасности — просто знал свой шесток) и подозвал официанта, о котором ему точно было известно, что тот внедрён сюда районной поликлиникой. Той самой, где сегодня утром Стратополох проходил собеседование.