— А для этой да, мы еще и бесплатно!
— Нельзя говорить бесплатно. Платит Федеративная Республика Германия.
— Хорошо, но завтра не выйдет. Будет же прием!
— А что ты хочешь на приеме?
— Разок посмотреть на весь народ, — говорю я. На самом деле мне не хочется оставлять старика одного.
— Выброси это из головы. Ты уже видел приемы и получше.
— Ты на самом деле так считаешь?
— Да. Я сейчас же позвоню агенту.
— Что же делать с таким вот человеком? — спрашиваю я, тяжело вздыхая.
— Ты все еще о нашем генеральном консуле? Ты просто ни к чему не привык. Я же постоянно имею дело с людьми этого сорта. — Старик пыхтит, но затем жесткое выражение его лица меняется на язвительную ухмылку: — Вскоре он уходит на пенсию. Представь себе количество денег, которые он за десятилетия получил от государства, да представь все это в виде кучи из пятимарковых монет.
— И все ни за что.
— Ну, скажем мягче — ни за что продуктивное.
— А если он сыграет в ящик и оставит после себя вдову, то и она будет получать алименты…
— Как у меня, — сухо говорит старик.
Прибегает посыльный с запиской. Телефонный звонок от агента: «Свободных мест на машину, вылетающую в пятнадцать часов, нет».
— Черт возьми! — говорю я. — Но здесь еще написано, что он посмотрит, что еще можно сделать. Я должен позвонить ему.
— Ну, ясно! — говорит старик. — Он не хочет упустить комиссионные за билет. Я сообщу ему, что мы обратимся в другое бюро. После этого, как показывает опыт, дело пойдет на лад. Но это предоставь мне.
Я бесцельно брожу по кораблю. На полуюте навстречу мне идет шеф, и я спрашиваю:
— А вы не хотите сойти на берег?
— Конечно, конечно, — говорит шеф. — Мне еще нужна пена для ванны!
— И ботинки…
— Ботинки? Теперь, когда прием не состоится, они мне больше не нужны. Только новая пена для ванны.
Что это? Шеф сказал: «Прием не состоится». Я смотрю на шефа, как на призрак. Он выдерживает мой взгляд, не меняя выражения лица.
Ясно, шеф меня разыгрывает. Эта шутка отнюдь не из тех, которые называют интеллигентными.
Старика я обнаруживаю на покинутом мостике. Он сидит на лоцманском стуле и сзади выглядит так, как будто он предается унынию.
Услышав мое приближение, он поворачивается и делано говорит:
— Вот видишь — после моего звонка с резервированием места в самолете все уладилось. Агент позвонил еще раз: итак, завтра в пятнадцать часов. Что с твоими пленками, он, во всяком случае, не сказал.
Затем старик один, два, три раза откашливается и глухо говорит:
— Между прочим, генеральный консул тоже прислал весточку — прием аннулирован.
— Аннулирован? — вспыхиваю я. — Почему это? Когда он это сказал?