Доски прогибались и скрипели, пока я тужился. Единственной более угрожающей для моей самооценки вещью, чем срать с этой конструкции на людях оказалось сидеть на жёрдочке у всех на виду и ничего не производить. Минуты тянулись, словно ночи в осаде. Очередь росла, и беспокойные солдаты переминались с ноги на ногу, а я не мог ничего из себя выдавить, но отказывался слезть с трона. Джону Уэйну не приходилось делать ничего подобного ни в одном фильме, что я когда-либо видел. Мои потуги вызвали качку и одна из досок немного сдвинулась. Глядя вниз, в мрачную бездну, что произвели те, кто в то утро пришёл раньше меня, я планировал своё отречение от престола. Ещё пару раз качнуться, и деревянная конструкция рухнет, и я исчезну в выгребной яме, подобно танкеру в море, не оставив даже масляного пятна на поверхности. Я был уверен, что немного найдётся желающих прыгнуть за мной, чтобы меня спасти. Посему я с должным пафосом отмотал огромный кусок туалетной бумаги и церемонно вытер зад. Если они не видели, как моя какашка полетела вниз, то они, должно быть, моргнули и не заметили.
Сойдя со сцены и натянув штаны, я умышленно немного помедлил, застёгивая ширинку, просто, чтобы показать, что я не был ни смущён, ни испуган. Я был 11-Браво, солдат-пехотинец. Подобная ерунда меня не напрягала.
Наш четырёхдневный отдых у каменоломни закончился. Нам пора было возвращаться в поле. Пока мы собирались к отправке на вертолётах, я заметил, что сержант Шарп выложил рядом со своим снаряжением целый ряд гранат со сломанными рычагами. Когда вы много раз сгибаете и разгибаете рычаг, прикрепляя гранату к разгрузочному жилету и снимая её, он постепенно отламывается. Потом их становится трудно прицепить на пояс и они отправляются в рюкзак, или в карман, или куда-то ещё. Шарп попросил меня взять часть гранат, на что я согласился. Потом их можно было сдать в ротную оружейную в Лай Кхе. Шарп также предположил, что они ещё могут нам пригодиться до нашего возвращения. Это нехитрое высказывание впоследствии оказалось пророческим.
Дополнительные гранаты возвели меня в зенит моей славы в качестве военного вьючного животного. Теперь я нёс девять осколочных гранат, одну дымовую шашку, одну гранату со слезоточивым газом, каску, пистолет 45-го калибра, четыре пистолетных магазина, винтовку М-16, три сотни винтовочных патронов, мину «клаймор» с детонатором, четыре квартовых фляги с водой, четыре коробки с пайками, восемьсот патронов для пулемёта, тяжёлый нож Боуи83, лопатку, и ещё пончо и другие личные вещи, вроде книжки для чтения, фотоаппарата, блокнота, туалетных принадлежностей и нераспечатанной пачки презервативов. Фальшфейерам больше не разрешалось ездить в моём рюкзаке. Проверив вес, указанный на упаковках всей этой поклажи, я мог оценить свой тоннаж примерно в восемьдесят пять фунтов. Я сам весил всего сто пятьдесят.