— Многие годы историю Великой Отечественной войны писали в угоду различным политическим деятелям, стоявшим у руля власти. Будет ли когда-нибудь у нас действительно объективная книга о войне?
— Сейчас создан большой авторский коллектив по написанию такого труда. Однако слова из песни не выкинешь— произошел затор. Мы должны были еще в прошлом году выпустить первый том. Руководил его созданием генерал-полковник Волкогонов. Том посвящен предвоенному периоду. Когда я как заместитель председателя редакционной комиссии получил этот том и прочел его, сразу написал всем членам редакционной комиссии, что выпускать в таком виде нельзя, что надо перерабатывать.
Предвоенный период, двадцатые и тридцатые годы, был перевернут с ног на голову. Там все превращено в черноту. Отрицается все, что произошло в стране после Октябрьской революции. Отрицается,, что шло социалистическое строительство. Да, тогда был сталинизм, репрессии, насилие над народом. Но народ строил основы социализма. Меня, например, убеждать в этом нечего. Я сам родом оттуда, из этих годов.
Я сам видел, как люди работали, с какой самоотверженностью. А у Волкогонова все это оказалось перечеркнутым. Комиссия предложила ему написать новый вариант. Получилось еще резче, еще нигилистичнее. И тогда Волкогонова освободили от руководства авторским коллективом. Сейчас для этой цели создана новая группа ученых. Нам нужен действительно правдивый научный труд— войну-то ведь мы все-таки выиграли, а не проиграли.
— Не считаете ли вы, что нынешняя ситуация сходна с той, которая была накануне войны? И сейчас мы остались без союзников, даже без Монголии — единственной страны, на которую мы могли рассчитывать перед началом Великой Отечественной войны. Сталин не обладал военным образованием, да и нынешний Верховный главнокомандующий тоже.
— Думаю, что для президента не обязательно иметь военное образование и подготовку. Общее понимание военных проблем у него есть, это я заявляю вам ответственно. А это главное.
Относительно сходства нынешней ситуации с той, которая была в 1941 году. Тогда создалась опасность самого существования СССР. Сегодня тоже такая опасность создалась. Вот какую аналогию я имею в виду.
— А не следует ли понимать увязку 1941 года с 1991-м в том плане, как Сталин выслушивал советы в 1941 году?
— Этот вопрос я оставляю на вашей совести.
— Есть ли у вас расхождения с президентом по военным вопросам, и если есть, то в чем их суть?
— Я таких двух человек не знаю, у которых не было бы расхождений. Но только у нас разное положение. Я — советник, а он — президент. Я могу советовать, могу убеждать его, а он должен принимать решения. И, кстати, нести ответственносгь тоже должен он.