Абд Мухаммад аль-Малик печально смотрел им вслед. Стемнело и над головой вспыхнули великолепные звезды, когда он наконец встал с камня и пошел к огням лагеря в широкой долине Мукайбара.
* * *
В сезон прохлады, когда ветры дуют с моря, за месяц до наступления Рамадана, армия аль-Малика встала под Маскатом и смотрела, как ей навстречу выходят турки и племена, верные калифу.
Аль-Малик со своими военачальниками сидел под кожаным навесом на выступе скалы, выходящем на равнину, и вся его армия находилась под ним. Он поднес к глазу длинную медную подзорную трубу и принялся разглядывать разворачивающиеся части противника. В центре располагались турки, их кавалерия — в авангарде, всадники на верблюдах сзади.
— Сколько их? — спросил принц у окружающих, и те заспорили, словно считали коз на базаре.
— Двенадцать тысяч турок, — решили они наконец. Центр сверкал бронзой и сталью, на морском ветру развевались знамена Блистательной Порты, стройные ряды кавалерийских эскадронов продвинулись вперед и остановились, готовые к атаке.
— А масакара? — спросил принц. — Их сколько?
Воины этого племени располагались на правом фланге — толпа всадников на верблюдах, неспокойная, как стая скворцов.
— Шесть-семь тысяч, — сказал шейх племени харасис.
— Не меньше, — согласился другой. — А то и больше.
Аль-Малик взглянул на другой фланг врага, где виднелись черные кефии и головные повязки воинов племени бани-бу-хасана и харта. Волки пустыни, и было их не меньше масакара.
Аль-Малик в который раз проглотил горький ком разочарования. Они уступают врагу в числе почти один к двум.
Аль-Салил не сумел привлечь на свою сторону северные племена; с самого его исчезновения в пустыне два месяца назад о нем не было вестей. Принц в глубине души понимал, что допустил ошибку: не следовало посылать туда аль-Салила. Каждый день он со страхом ждал от масакара дар — отрезанную голову своего рыжеволосого сына в кожаном мешке. И хотя страшный дар не прибыл, доказательство неудачи он видел перед собой на равнине — против него почти пятнадцать тысяч копий.
Неожиданно в центре турецких линий началось движение. Проскакали всадники с приказами из турецкого командования, роги протрубили наступление. Турецкая кавалерия двинулась вперед, ряд за рядом, металл на упряжи и оружие блестели на солнце; но ряды арабов на флангах не тронулись с места, и во фронте наступающей армии возникли бреши. Это было необычно, и принц с внезапно вспыхнувшим интересом стал наблюдать в подзорную трубу.
Снова смятение в рядах врага: на этот раз посыльные военачальников скакали от турецкого центра к флангам, они размахивали руками, явно торопя своих арабских союзников присоединиться к общему наступлению и закрыть опасную брешь в центре.