По бокам шагали арабские стражники, а вожак в синем тюрбане, как и раньше, ехал впереди.
— Не слышно пения, — заметил Аболи.
Действительно, понял Том. Караваны рабов всегда идут с песней.
— Должно быть, не в настроении. Работорговцы их побили.
Но Аболи не унимался:
— Придумай причину получше, Клиб.
Том потер сломанный нос.
— Мы столкнулись с самыми мягкосердечными мусульманами во всей Аравии. Ты зря сотрясаешь воздух, Аболи, и испытываешь мое терпение. Они мои, и я их получу!
Аболи пожал плечами.
— Твоей вины тут нет, Клиб. Твой отец был упрям, и твой дед тоже. Это передается по наследству.
Том сменил тему.
— Думаешь, они остановятся перед ущельем на ночлег или войдут?
Аболи оценил высоту солнца.
— Если попытаются пройти сегодня, когда они доберутся до выхода, будет темно.
— Темнота нас устроит.
— Убери подзорную трубу, Клиб. Они близко.
Дориан остановил лошадь и приподнялся в седле, разглядывая вход в ущелье. Проход открывался постепенно; чем больше понижалась тропа, тем круче и выше становились бока. Дориан хорошо помнил это место: он запомнил его опасности, еще когда проходил по нему впервые. Самое подходящее место для засады. Он чувствовал, как покалывает шею сзади. Этому предчувствию опасности он по опыту привык доверять.
— Батула, возьми двух человек и разведай проход.
Именно так должен поступить благоразумный хозяин каравана.
— Делай вид, что ищешь признаки опасности, но если что-нибудь обнаружишь, не подавай виду. Возвращайся ко мне. Еще издалека крикни, что дорога свободна и безопасна.
Дориан спешился, и длинная колонна за ним остановилась, рабы легли на землю и опустили свою ношу. Мальчик-раб Ясси раскрыл для шейха зонт от солнца, потом раздул угли в медной жаровне, которую вез с собой за седлом.
Угли разгорелись, и Ясси поставил на них котелок с кофе.
Кофе закипел. Ясси с поклоном подал чашечку хозяину.
— Когда начнется бой, держись ближе ко мне, — прошептал Дориан Ясси. — Ни при каких обстоятельствах не бери оружие и не делай воинственных жестов. Если тебе будет угрожать враг, бросайся на землю и моли о пощаде. Если попадешь в плен, не давай им понять, что ты женщина, иначе тебя так и используют.
— Как прикажешь, хозяин. Но когда ты рядом, я ничего не боюсь.
— Помни, что я люблю тебя, малыш, и всегда буду любить.
— А я люблю тебя, хозяин.
Их прервал крик от входа в ущелье:
— Дорога чиста, и опасности нет.
Дориан поднял голову и увидел, что Батула машет копьем, на котором развевается голубой вымпел.
Дориан сел верхом и приподнялся в стременах, отдавая приказ. Больше ему ничего не нужно было делать: каждый человек знал свои обязанности. Караван тяжко двинулся в пасть из красного камня.