Все во главе с Баширом аль-Синдом рядами встали на колени и дали клятву верности, призывая в свидетели Аллаха. Ко времени окончания церемонии солнце уже садилось. Тогда Абубакер распустил всех и подозвал к себе Башира.
— Где этот трус и предатель аль-Салил? — спросил он. — У меня есть к нему срочное дело от имени калифа.
Дориан, лежа в своем шатре на тюфяке, слышал объявление о смерти приемного отца: слова Абубакера отчетливо доносились сквозь кожаные стены. Ему показалось, что разом рухнули все основы его жизни.
Он был слишком слаб и болен, чтобы преодолеть это потрясение и новые трудности.
Потом он услышал имя Заяна аль-Дина и новость о его восшествии на Слоновий Трон и понял, что положение гораздо хуже, чем он считал. Огромным усилием он подавил горе, постарался забыть о своей слабости, взял Ясмини за руку и привлек к постели. Ее тоже потрясло известие о смерти аль-Малика, но не так глубоко, как Дориана, потому что она едва знала отца как человека. И когда Дориан встряхнул ее, она быстро справилась с горем.
— Мы в большой опасности, Ясси. Теперь мы оба в полной власти Заяна. Я не буду объяснять тебе, что это значит, потому что Куш — святой по сравнению с твоим братом.
— Как нам бежать от него, если ты прикован к постели, Доули? Что нам делать?
Он негромко и настоятельно объяснил ей, что она должна сделать ради них обоих, и заставил повторить каждую подробность.
— Я дал бы тебе письмо, но не могу сейчас писать этой рукой. Ты должна будешь передать сообщение устно, но хорошо запомни его, иначе он не поверит.
У Ясмини был острый ум, и даже в смятении она все запомнила с первого раза, хотя ей трудно было выговаривать некоторые слова, которым Дориан ее научил.
Однако времени совершенствовать произношение у них не было.
— Годится. Он поймет. Теперь уходи! — приказал он.
— Я не могу оставить тебя, господин! — взмолилась она.
— Если ты останешься, Абубакер тебя узнает. В его когтях ты не поможешь ни мне, ни себе.
Она поцеловала его один раз, нежно, с любовью, потом встала, собираясь выйти, но снаружи послышался тяжелый топот, и Ясмини едва успела вернуться и накрыть голову и лицо шалью. В этот миг клапан шатра откинули, и вошел Башир аль-Синд. Бен-Абрам попытался ему помешать, не подпустить к постели, на которой лежал Дориан.
— Аль-Салил тяжело ранен, его нельзя беспокоить.
Башир презрительно оттолкнул его.
— Идет военачальник Абубакер, посланник калифа! — сказал он Дориану, и выражение его лица было холодным и злобным.
Дориан понял, что Башир переметнулся на другую сторону и больше не друг ему и не союзник.