Дело, увы, в том, что полгода назад Лорен случайно подслушала разговор. Тогда мы с Филом продали наш общий дом и делили вырученную сумму. Свою долю он решил потратить на покупку жилья вместе с Эрикой, а я взяла ипотечный кредит и купила для нас с детьми дом, гораздо меньше, конечно, но вполне удобный для работы и учебы. Хотя зарабатываю я прилично, с выплатой по кредиту и расходами на переезд и обстановку от получки у меня почти ничего не оставалось. И как-то Фил попенял мне, мол, перестала покупать детям натуральную, экологически чистую еду, а я без обиняков объяснила ему, в чем причина. Этот разговор и подслушала Лорен, и с тех пор всегда беспокоилась насчет денег.
Мы собираемся сесть в машину, и она хватает меня за руку.
— Прости меня, мамочка, я иногда с тобой бываю… Прям стерва.
— Поняла наконец.
— А это не такое уж неприличное слово? — Она смотрит на меня сквозь белокурую челку. — Ну, не такое, как то… Или слово на букву «х» или «п»?
— Не хватало, чтоб ты их употребляла, да еще при мне.
— Да-да, конечно, мамочка… — Она сует в рот конфету. — А сама-то… Я вот слышала однажды, как ты сказала слово на букву «х».
— Наверно, очень на кого-то разозлилась. — (Она закатывает глаза.) — Ну да, скорее всего! — повторяю я.
— А я? Могу ведь и я на кого-нибудь разозлиться?
— Не думаю, что юным девушкам брань к лицу.
— Фу-ты ну-ты, какие мы аристократы! — Лорен жеста ми изображает даму из общества. — Прямо Джейн Остин.
Мы от души смеемся, и хорошее настроение не покидает нас, пока машина не останавливается возле больницы.
— Вот мелочь, сбегай, заплати за стоянку, — говорю я.
Она смотрит на деньги, но не берет.
— А как он там? У него все на месте, как было?
— У Робби, что ли? Конечно!
— А как от него пахнет? Очень странно? — Она вылезает из машины. — А у него будут провалы в памяти?
— Ммм… — Я делаю вид, что думаю. — Похоже, тут ты профукала свой шанс. А ведь была отличная возможность занять его спальню.
Иду к автомату и одну за другой опускаю в щель монеты.
— Ты хочешь сказать, что я могла остаться дома, переставить вещи и он бы ничего не заметил?
— Кстати, неплохая идея.
Я протягиваю ей ключи и билет, и она вприпрыжку бежит к машине.
— И он получил бы этот пенал на отшибе…
— Твоя комната, Лорен, мало похожа на пенал!
— …а я бы заняла его мансарду.
— Зимой в ней холодновато.
— Меня бы Бенсон согревал. Думаешь, уже поздно? Считаешь, он мог бы со мной поменяться?
— А ты сама его спроси. — Я протягиваю ей руку. — Пошли. Двери вон там.
Она берет меня за руку, старается шагать в ногу. Не дойдя до здания нескольких футов, вдруг крепко сжимает мои пальцы. Лорен и Робби много времени провели в больницах, поджидая своих родителей. И даже после развода Фил брал детей на работу, если выпадало дежурство в выходной или был срочный вызов. Всякое случается: пациент покалечит себя в приступе буйного помешательства или начнет галлюцинировать — все это бывает нередко, и тогда прощай выходные. Робби обычно сидел в кабинете Фила и листал комиксы или играл в настольные игры, но Лорен впитывала в себя больничную суету, как губка, и много успела повидать страданий и боли. Как я ни упрашивала Фила не брать ее с собой, он неизменно отвечал, что для нее это прекрасный жизненный опыт. Что люди избегают психически больных лишь потому, что не знают и не понимают, что с ними происходит на самом деле. Что травма возникает от недостатка информации. Каюсь, я не всегда твердо стояла на своем, и вот Лорен насмотрелась — все эти страсти-мордасти не привели ни к чему хорошему. Теперь она боится больниц.