— Гуси есть у него, мед, — через переводчика втолковывал он долговязому Гансу, денщику Раубермана. — А куры какие! Белые леггорны. Круглый год несутся.
— О-о! Леггорны! — воскликнул денщик. — Много яек! Какой сюрприз будет для господина коменданта!
И вот начали обыскивать двор Яроцких. Двое солдат закололи подсвинка, выгнали на улицу и сдали полицейским корову и трех овечек, вынесли из хаты более ценные вещи — два кожуха, три пары валенок, несколько свертков полотна и еще кое-что. Эти двое сделали свое дело быстро и ушли. А вот Гансу явно не повезло. Староста сказал, что у старика есть гуси, а гусей как раз и не оказалось — они были где-то на речке. И яиц нашлось не более десятка. Да и кур только трех поймал. Как же он пойдет чуть не с пустыми руками?
— Яйка, кура! — горячился он, кидаясь то к Макару, то к старухе, то к Наде.
— Нету!
Но Ганс не отставал. Опять и опять повторял он свое требование, угрожал автоматом, ругался. Макар дрожал от злости. Наконец он не выдержал и, не считаясь с тем, поймет его солдат или нет, крикнул ему в лицо:
— Чего ты цепляешься? Пришел, как черт по душу. Подавитесь тем, что уже забрали! Нету яиц. Вон, нечистая сила!
Но из всего услышанного Ганс понял только одно — яиц нет. Смуглое лицо его искривила злобная гримаса, а холодный взгляд зеленоватых глаз испытующе оглядел с ног до головы коренастую фигуру старика. Ганс свирепо выругался и, толкнув Макара прикладом автомата, вышел из хаты.
Он начал самым старательным образом искать яйца в сенях. Взобрался на доски, положенные на балки, увидел в кузовке куриное гнездо — кинулся к нему. В гнезде сидела курица. Она отчаянно заквохтала, встопорщила свои белые перья, когда Ганс, приподняв ее одной рукой, другой стал ощупывать гнездо. Вытащив деревянный подклад, он злобно швырнул его на землю, курицу же посадил на место и, спустившись вниз, стал ждать, когда она снесется. Долго сидел он, как рыбак над удочкой, а курица все не слетала, будто хотела его пересидеть.
— Дай уж я сам ее задушу, только убирайся ты с глаз моих, — выйдя из хаты, бросил фашисту Макар и жестами объяснил сказанное.
— Найн, найн, — запротестовал денщик.
— Дурак ты ненасытный, — сказал Макар и, сплюнув под ноги, вышел во двор.
Вскоре курица слетела с гнезда и, вскочив на балку, начала кудахтать. Ганс забрал яйцо и тут же пристрелил курицу. Запихнув ее в свой мешок с награбленным добром, он вышел на улицу.
Бурей налетели полицейские на двор Злобичей. В одно мгновение окружили его и начали обшаривать, разыскивая Бориса. Шныряли по хате, по двору, по саду — и все напрасно.