Но все это сполна окупилось теми сведениями, что она выудила из Герта, пользуясь отсутствием Змея. Выяснив на кухне, что камердинер потому и бродил вечерами и рано утром по дому, что имел обыкновение после обеда улизнуть в чуланчик или другой укромный уголок и поспать часа два, Эста именно в это время притащила в кабинет стопку книг и принялась выяснять, какая нравится господину больше всех.
Сначала герцог, желая поскорее отвязаться от этой скучной миссии, был немногословен и чаще говорил да и нет, чем что-то более пространное. Однако вскоре чтице удалось его разговорить, а к тому времени, как принесли чай, рассказывал уже он один, изредка поощряемый в самых трагических местах восхищенным или пораженным восклицанием.
И теперь Эста точно знала, что огромный гонорар, легший за ее контракт в сейфы монастыря, вовсе не плата за паранойю знатных неженок. Да и не был Герт неженкой, вот в этом, графа, бывшего наставником своего господина, упрекнуть невозможно. Сестра Тишины добрых полчаса лично наблюдала, как после вчерашнего знаменательного завтрака герцог, одетый лишь в накинутую поверх тонкой рубахи легкую холщевую безрукавку, доблестно рубил во внутреннем дворике ни в чем не повинное соломенное чучело.
Стремительные шаги вырвались из спальни, пронеслись в направлении выхода и вдруг, ненадолго приостановившись, ринулись в сторону кабинета.
— Все понятно, — заявила Эста, и с кажущейся небрежностью захлопнула толстый фолиант, в котором прятала нарисованный вчера вместе с Гертом план его замка в Адере.
А в следующий момент дверь распахнулась.
Эста специально сидела вполоборота к двери, и задумчиво крутила в пальцах браслет, вызывающий во взгляде герцога на эту дешевую безделушку тоскливую снисходительность. Но не объяснять же ему, что на самом деле за эту вещицу, какой побрезгует даже порядочный грабитель, отдано больше, чем за кольцо с сапфиром на его безымянном пальце.
А также, что она отлично видит в безукоризненно отполированных камнях отражение застывшего на пороге Змея.
Оказавшись в комнате, Дагорд с одного взгляда рассмотрел более чем неожиданную картину, необычно бодрого с утра Геверта, склонившегося над стопкой лежащих перед ним на рабочем столе книг, остатки завтрака на маленьком столике у горящего очага, и главное, женщину, сидящую напротив его светлости. Совершенно не похожую на ту, какую он вел от монастырских ворот к коляске два дня назад.
Хотя лица пока видно не было, но раньше Змей мог бы поклясться, что любую девушку узнает по осанке и спине. И вот этой, затянутой в синее платье стройной спинки, на которую падал перехваченный васильковым шарфом хвост чуть вьющихся пшеничных волос, он не видел прежде никогда.