Зажатый небоскребами кусок неба, видневшийся за птицами, наливался свинцовой темнотой. Сэм видел, как в действительности клубятся тучи. Они были похожи на сизый, тягучий и быстро передвигающийся дым. Однако воздух у земли по-прежнему оставался холодным и неподвижным.
Ни Сэм, ни кто-либо другой не знали, что сила происходящих в природе изменений была настолько велика, что повлияла на инстинкты всех живых существ. Обычно спокойные собаки метались и выли в присутствии своих хозяев. Коты забивались в укрытия, шипели и царапали каждого, кто пытался их оттуда вытащить. Во всех зоопарках от Торонто до Ричмонда животные бились в клетках, приматы колотили себя в грудь, львы рычали, орлы хлопали подрезанными крыльями.
Посетители Центрального зоопарка в Нью-Йорке были потрясены, когда в вольерах завыли волки. Работники зоопарка пребывали в недоумении. Они никогда такого не слышали, даже по ночам. О том, чтобы животные вели себя подобным образом в дневное время, не могло быть и речи. Правда, день действительно был необычным: мрачным и гнетущим. Он не оставил равнодушными даже голубей, формировавших длинные косые стаи, медленно направлявшиеся к югу. Голуби никогда не мигрировали. Во всяком случае, раньше.
Для Гари Тернера, сидевшего в своем офисе на Уолл-стрит, ненастная погода имела такое же значение, как и ливень в Самарканде. Он лихорадочно набирал номер на трубке, прикрывая рот свободной рукой.
— Я знаю, мистер Масако, у вас сейчас может быть очень тяжелое время, но это очень важно. Ваш сын обязательно бы мне помог…
В трубке внезапно повисла тишина. Гари не мог перевести дыхания от удивления. Он изо всех сил пытался держать себя в руках. Масако бросил трубку, или что там происходит, черт возьми? Господи боже мой, он висит на волоске от гибели! А этот узкоглазый, который понимает лишь каждое десятое его слово, так с ним обращается!
— Эй, Гари, объект справа! — раздался шепот Пола из соседней кабинки.
Потом появился мистер Фостер, который выглядел вполне беззаботно. Правда, никто ни разу не видел его озабоченным.
— Гари, Гари, ты умный малый. Но ты не настолько умен, как о себе думаешь.
Гари застыл на своем месте. Мистер Фостер оперся костяшками пальцев о его стол. Он навис так низко над лицом Гари, что тот мог рассмотреть поры на носу босса. Разве это были поры? Это были бездонные шахты, каньоны! От него пахло каким-то отвратительным средством для волос.
— Малыш Гари, мне только что звонили из Комиссии по ценным бумагам.
Гари попытался взять себя в руки и заставить свое горло повиноваться ему. Однако оно оказалось способным только на ломкий голос подростка: