— Откуда у тебя эта книга? — спросил отец. Он писал цифры в столбик на листке бумаги.
— От госпожи ван Амерсфорт, — сказал Томас.
Отец поднял голову. Он снял очки и рассеянно посмотрел на Томаса. — Ты хочешь сказать, что встретил госпожу ван Амерсфорт, и она сказала: «Вот тебе книга»?
— Нет, это было не так, — сказал Томас.
— А как тогда?
— Я помог ей занести сумку в дом, — сказал Томас.
— Какой ты молодец! — воскликнула мама. — Бедная женщина так одинока...
Отец опять надел очки и продолжал считать цифры. — Мне бы не хотелось, чтобы ты туда ходил.
Повисла тишина. Часы на каминной полке пробили шесть. Томас посмотрел на медных гекконов, которые по каминной полке ползли к потолку.
— Почему? — тихо спросила мама.
— Эта женщина — коммунист, сама знаешь, — сказал отец. Если на нас нападут русские, она тут же выйдет на крыльцо их приветствовать. А нас, христиан, всех уведут в рабство.
Опять наступила тишина. Двери на веранду были открыты. Было слышно, как в своих садиках разговаривают и смеются соседи. В комнату залетели обрывки музыки.
— Красиво, прошептала мама. «Люди — братья меж собой».
— Покажи-ка свою книгу, — сказал отец.
Томас положил книгу на стол.
— «Эмиль и сыщики», — прочитал отец. — Эриха Кестнера. По-моему, он тоже коммунист.
— Это просто детская книга. Какой от нее может быть вред?
Отец сдвинул книгу по столу в сторону Томаса. — Как можно быстрее отнеси ее назад, — приказал он, — и больше никогда не ходи туда.
— Можно я уже пойду готовить? — спросила мама.
— Как же ты тогда собираешься в этом месяце свести концы с концами? — спросил отец.
— Я добавлю из своих денег на одежду, — сказала мама.
— Нет уж, жена, — сказал отец, — так тоже не надо. — Он со вздохом достал свой кошелек из заднего кармана и вытащил из него купюру в двадцать пять гульденов. — Вот, держи, — сказал он. — Но постарайся укладываться в сумму на домашнее хозяйство.
Томас с книжкой выскользнул из комнаты. Мама с купюрой в двадцать пять гульденов пошла на кухню.
«Милая Элиза, — писал Томас в "Книге всех вещей", — может быть, ты думаешь, что ты некрасивая, потому что у тебя кожаная нога, которая скрипит при ходьбе. Или потому что у тебя на одной руке только мизинец, а больше ничего. Но это не так. Ты самая красивая девочка на свете. Я думаю, потом ты будешь жить в замке с «роллс-ройсом» под дверью. Я это пишу не потому, что хочу с тобой встречаться, ведь тебе шестнадцать, а мне девять (почти десять), так что это невозможно. Я это пишу, потому что это правда».
Томас смотрел в окно и думал: «Как жалко, что у меня не хватит духу написать это Элизе».