— Старайтесь упираться каблуками, — посоветовал Маркинс.
Аллейн вдруг почувствовал необъяснимую тревогу.
— Где эта чертова дорога? — проворчал он.
Они одолели подъем, и перед их глазами возник прямоугольник, черневший на склоне заиндевевшего холма.
— Пришли, — сказал Маркинс. — Здесь проволочная ограда, но она не колючая.
Проволока лязгнула, и они оказались по ту сторону ограды. Луч фонарика осветил замерзшие следы колес.
— В пристройке нет света, — констатировал Аллейн.
— Может, окликнем его, сэр?
— Нет, не надо. Будь он поблизости, он наверняка услышал бы нас. Мы так всех работников перебудим. Отсюда к стригальне спускается дорожка? Подождите-ка.
Маркинс быстро обернулся, осветив Аллейна, стоявшего лицом к стригальне.
— Дайте-ка мне фонарик, Маркинс.
Аллейн взял протянутый фонарик и осветил дорожку. Мишурным блеском засверкал иней. Круг света метнулся вперед, выхватив из темноты распростертое на земле тело.
— О Господи! — воскликнул Маркинс. — Что это с ним?
— Не ступайте на дорожку, — предупредил его Аллейн.
Он сошел на замерзшую землю и побежал вниз к сараю. Фонарик осветил серую шотландку его пальто, из-под которого торчали ноги Фабиана. Он лежал лицом вниз и вытянув вперед руки, словно, падая, пытался прикрыть голову.
Передав фонарь Маркинсу, Аллейн опустился рядом с телом на колени. Тонкая мальчишеская шея казалась хрупкой и беззащитной. Он осторожно раздвинул густые волосы на затылке Фабиана.
Стоявший позади него Маркинс коротко выругался.
— Удар был нанесен сверху, — заключил Аллейн.
Приподняв голову Фабиана, он, словно зловещий фокусник, вытащил у него изо рта яркий шелковый носовой платок.
— Он не?…
— Нет-нет, он жив. Но мы должны унести его с этого проклятого холода. До стригальни не больше двенадцати ярдов. Других повреждений у него, кажется, нет. Как вы думаете, мы его дотащим? Его нельзя ронять.
— Конечно-конечно.
— Тогда подождите здесь. Я пойду возьму мешковину.
Когда они подняли Фабиана, он тяжело и прерывисто дышал, выпуская изо рта маленькие клубочки пара. Чтобы войти в сарай, где пол был выше уровня земли, Аллейну пришлось приподнять Фабиана за плечи. Тот громко застонал.
— Потихоньку, — попросил Аллейн. — Вот так, Маркинс. Отлично. Я придерживаю голову. Подтолкните его внутрь. Пол здесь, как каток. А теперь опустите мешковину. Пойду принесу тюки.
Свет заплясал по сараю, выхватывая из темноты пресс, тюки с шерстью, стопки пустых мешков. Они уложили Фабиана на два тюка, положенных друг за другом на бок.
— Теперь зажжем керосиновую лампу и свечу. Надеюсь, на этот раз они в порядке. Прикройте ему ноги.