– Вон, сию же минуту вон, гнусные попрошайки, лгуны, нищие!.. Ишь чего выдумали! Из Сибири приехали! Я вам покажу Сибирь! Я вас отправлю в полицию, негодные этакие! – неистово продолжала она свои отчаянные крики.
И, окончательно выходя из себя и размахивая руками, готова была ударить Андрюшу, как неожиданно распахнулась дверь, и в комнату вбежал мальчик, закутанный в широкий теплый плащ, стройный и тонкий, лет четырнадцати-пятнадцати на вид. Поверх плаща лежали его кудри, пышно струившиеся по плечам из-под какой-то необычайного фасона бархатной шляпы-берета. Когда мальчик проворным движением сбросил с себя плащ, а затем пальто, Андрюша и Сибирочка невольно вскрикнули от изумления. На мальчике был надет какой-то странный костюм из розового вязаного шелка, облегавший все его тело так плотно, что оно казалось совсем лишенным одежды. Только коротенькие зеленые шелковые панталоны с блестками закрывали его бедра и часть ног до колен. На ногах мальчика были надеты высокие кожаные сапоги, ничего общего не имевшие с его странным нарядным костюмом.
Глава III
Никс решает дело
– А вот и я! Только что кончилась репетиция в театре, и я приехал к тебе. Не успел даже переодеться. Очень спешил. А ты опять сердишься, матушка? Перестань, ведь это вредно тебе… – произнес странный мальчик и тут же, окинув недоумевающим взглядом незнакомых ему детей и небрежно кивнув в их сторону головою, спросил: – А эти откуда?
Анна Степановна Вихрова, так звали женщину, бросилась к сыну.
– Это маленькие попрошайки, дармоеды, – взволнованно залепетала она, – бог знает откуда прослышавшие про покойного моего отца, который умер в Сибири, явились сюда и хотят навязаться нам в нахлебники… хотят отнять у нас последние крохи… они… они…
Тут Вихрова так сильно закашлялась, что не могла говорить больше.
– Полно, пожалуйста, матушка! Тебе нечего волноваться даром… Дай мне поговорить с детьми. Я все устрою… только ты-то не горячись. Ты мешаешь своими криками сообразить, в чем дело! – не совсем вежливо по отношению к матери произнес с гримасою розовый мальчик, стараясь и тоном своей речи, и манерами изображать взрослого.
Затем, подойдя к Сибирочке, он резко спросил:
– Ты откуда еще явилась?
Сибирочка хотела ответить и не могла. Ее смущение росло с каждой минутой. Тогда Андрюша, видя колебание своей подруги, ответил за нее:
– Это Шура, или Сибирочка. У нее умер дедушка… Осталась одна тетя Аннушка, о которой ей много говорил покойный дед… вот она и приехала к ней из Сибири по его желанию, как только он умер. Вот и все.