счастью, телевизионщики были так сосредоточены на том, что
происходило на помосте, что не заметили вашей выходки. И тем не
менее вам не следовало проявлять такую несдержанность.
Это был не выговор королевы. Она по-матерински журила меня, а
это в тысячу раз хуже. Как будто она чувствовала за меня
ответственность, а я ее подвела.
^ 109
КИР А КА С С
Я понурилась. Впервые за все время мне стало стыдно за свое
поведение.
Королева протянула руку и положила ладонь на мою коленку. Я
вскинула
голову,
потрясенная
таким
неформальным
прикосновением.
—
И все-таки, — с улыбкой прошептала она, — я рада,
что ты так поступила.
—
Марли была моей лучшей подругой.
—
Если ее больше нет рядом, то это не значит, что она
перестала ею быть.
Королева Эмберли ласково похлопала меня по колену.
Это именно то, что мне сейчас отчаянно требовалось: материнское
участие.
—
Не знаю, как мне быть, — прошептала я. Защипало
глаза. Если бы не устремленные на меня взгляды остальных
девушек, я выложила бы ей все.
—
Я дала себе слово ни во что не вмешиваться, — со
вздохом сказала она. — Но даже если бы и хотела, вряд ли смогла
дать совет.
Она права. Разве словами можно изменить то, что произошло?
—
И все-таки, прошу тебя, будь к нему снисходительна,
— мягко произнесла королева.
Понятно, что она это сказала из самых лучших побуждений, но
обсуждать ее сына мне сейчас совершенно не хотелось. Я кивнула
и поднялась. Королева ласково улыбнулась и жестом дала понять,
что я свободна. Я отошла и присела рядом с Элизой и Крисс.
—
Как ты? — сочувственно спросила Элиза.
—
Я-то в порядке. Меня куда больше беспокоит Марли.
—
По крайней мере, они теперь вместе. Пока они есть
друг у друга, все преодолеют, — заметила Крисс.
—
Откуда ты знаешь, что Марли с Картером вместе?
—
Максон сказал, — отозвалась она таким тоном, как
будто это что-то само собой разумеющееся.
—
А-а.
110 'Эо
Э ЛИ ТА
Ее слова задели меня за живое.
—
Странно, что он не сказал об этом тебе. Вы с Марли
были так близки. Тем более что ты его любимица.
Я взглянула на Крисс, потом на Элизу. Обе казались
встревоженными, хотя к тревоге примешивалось некоторое
облегчение.
Селеста рассмеялась.
—
Уже не любимица, — бросила она, не удосужившись
даже поднять глаза от своего журнальчика. По всей видимости,
моего падения с нетерпением ждали.
Я перевела тему обратно на Марли:
—
У меня все равно в голове не укладывается, что
Максон обрек их на это. Да еще и спокойно смотрел, как их
наказывают.
—
Но она поступила неправильно, — заметила Натали.
В ее тоне не было осуждения, лишь покорное признание этого
факта, как будто она исполняла чьи-то указания.