Но вот он повернулся к аппарату, и все ахнули. В руках у него была настоящая, совершенно целая греческая амфора!
Мишка чувствовал себя, как на сцене Большого театра. Делая вид, будто совершенно забыл о нас всех, он рассматривал амфору, вертел ее перед носом, даже зачем-то заглядывал в горлышко. Потом он начал соскребать с неё наросшие водоросли. Тут уже Василий Павлович не выдержал и закричал на всю кают-компанию:
— Дайте ему сигнал немедленно подниматься! Что это еще за штучки!
В этот момент Михаил поднес амфору к самому объективу телевизора. Она заняла весь экран.
И все мы отчетливо увидели отпечатанное на глине изображение косматой головы Медузы Горгоны!
Древнегреческое судно найдено! Теперь никто уже не сомневался в этом.
Сразу забыв о телевизоре, мы все заторопились на палубу, чтобы своими глазами увидеть поскорее чудесную амфору, тысячи лет покоившуюся на дне в сумраке морских глубин. Михаил всплывал, держа ее перед собой на вытянутых руках. Она была большая, почти метровой высоты.
Драгоценную находку принял у него Борис Смирнов, стоявший по колено в воде на трапе, и осторожно передал Кратову.
— Несомненно, второй век до нашей эры, — бормотал он, вертя амфору в руках. — Но мастерская не боспорская. Как и тот осколок. И клеймо такое же. Но откуда же он плыл?
Как наш старик ухитрялся различать мастеров по качеству обожженной ими некогда глины и. по ее составу — это всегда поражало нас. Но он в таких делах не ошибался.
Амфору бережно завернули в толстый слой ваты, и Василий Павлович сам отнес ее в свою каюту. Мы, конечно, все рвались немедленно, в воду. Но, как всегда, профессор быстро охладил наш пыл.
— При раскопках главное — строжайший порядок, — сказал он нам, — Это следует знать и студентам. Мы ведь не клады ищем, а изучаем жизнь и быт давно исчезнувших народов. Малейшая неточность при раскопках может привести к непоправимым последствиям. Это справедливо при работах на суше и стократ справедливее. при раскопках под водой.
Вечером Василий Павлович созвал в кают-компании «большой военный совет», как он его назвал. Кроме всех нас, участников экспедиции, пришли капитан и гидроакустик. Заседали мы часа три и разработали подробный план подводных работ.
Прежде всего большой участок дна предстояло разбить на квадраты, натянув между колышками проволоку. Так всегда принято при раскопках, чтобы точно знать, в каком месте найдена та или иная вещь.
Работать мы должны были по двое. Пока первая пара находится на дне, вторая страхует ее, а третья отдыхает. При таком графике каждый из нас работал на дне по двадцать пять минут, затем час отдыхал перед следующим погружением.