— Да никак. Никогда об этом не задумывался.
Нечто в шелковых, донельзя обтянутых брючках почему-то ужасно обиделось. Надуло губки и гордо удалилось к себе за стол. Игорь, к слову, так и не понял: разыграли его или нет. Может, это все-таки девчонка?
Пожирающая его глазами Наташка Кудрявцева все перемены крутилась рядом, подыскивая самые невероятные темы для разговоров, а вот Лены он так по-настоящему и не увидел. Зато хорошенько усвоил: для всего класса они, видимо, незнакомы. Иначе бы Лена подошла. И хоть как-то начала разговор. Ну, или ему позволила бы начать.
«Черт, да что же такого я сделал?!»
Лена тяжело вздохнула: заснуть никак не удавалось. И голова страшно болела. Буквально раскалывалась. Таблетку, что ли, выпить?
Она неохотно встала и вяло потащилась на кухню, к аптечке. Запивая анальгин, девочка машинально перевела глаза на настенные часы: «Ничего себе! Почти четыре. Через два часа вставать…»
Лена подошла к окну: море в лунном свете лежало в ночи тяжелым мокрым шелком, почти недвижно. Даже легкой ряби девочка сегодня не заметила. Практически чистое небо усыпано яркими звездами. Над городом стояла предрассветная, ничем ненарушаемая тишина. Лене казалось: она слышит, как неспешно дышит море, и его волны мягко, с легким шорохом, перебирают песок.
Звезды в ее глазах вдруг поплыли и стали похожи на мохнатые осенние хризантемы. Девочка криво усмехнулась и сердито смахнула слезы.
«Вот еще! Лить слезы из-за этого хлыща! Да ни в жизнь…»
Луна большущим мячиком выкатилась из-за крохотного облачка и подмигнула Лене, заливая море расплавленным серебром. Девочка невольно улыбнулась: она нашла выход. Он ей не нравился, но он был, пожалуй, на сегодняшний день единственным. Иначе ей быстро денег этому богатенькому Буратино не вернуть. Ни за что.
Перед глазами девочки будто живое замаячило смуглое, насмешливое лицо, и она сердито сдвинула брови: «Тоже, жалостливый нашелся! Очередной благодетель… — Она вздохнула. — И все таки, сто баксов! Надо же. Сто. Целых пятьсот гривен…»
Лена невидяще смотрела на равнодушный к ее проблемам, так любимый ею крымский пейзаж и перебирала в уме различные варианты. Ни один ее не радовал. Ни один. Хотя выход все же был. Что же ей делать? Целая сотня…
Она нарисовала пальцем на стекле завораживающую цифру и вычла из нее двадцать. Почему-то столбиком. Остаток ей, к сожалению, был хорошо известен. Восемьдесят баксов! Как и выход: двадцать долларов у нее оставались, остальные она получит за бабушкино колечко.
Девочке страшно не хотелось с ним расставаться. Его подарил отец. Подарил как раз перед самой катастрофой. Будто что чувствовал…