— Надеюсь, вы без бритвы?
Не дождавшись ответа на свой дурацкий вопрос, она схватила сто долларов и скороговоркой пробормотала:
— Только недолго. Пять минут, не больше. Иначе мне голову оторвут.
Медсестра развернулась и быстро засеменила по коридору к самой последней двери. Остановившись перед ней, она в какой уже раз воровато покрутила головой, после чего торопливо вытащила ключи и отперла изолятор.
— Я вас запру. Только вы потише разговаривайте, — прошептала она и толкнула посетителя за дверь.
Трубников шагнул в изолятор, и в груди у него екнуло. На кушетке, сжавшись, словно побитая кошка, сидел Диман. Он был с головой укутан в одеяло. Его лицо было бледным, худым и безумным. Волосы взлохмачены, под глазами чернота, в глазах — полное отсутствие жизни. Если до этого у Трубникова было подозрение, что Колесников плетет какую-то хитрую интригу, то сейчас оно разом исчезло. «Бедняга просто спятил», — с жалостью подумал Евгений.
При виде Трубникова, Колесников втянул голову в плечи и прижался спиной к стене. Но вдруг глаза его радостно вспыхнули.
— Женька, ты! Фу, как я напугался.
Трубников осторожно приблизился к нему и сел на табурет.
— Здорово, Диман!
— Здорово, Женек! Ты где так долго пропадал? Я думал, ты — все! Больше не придешь.
— Я сидел в следственном изоляторе.
— В следственном изоляторе? — удивился Колесников. — За что?
— Мне кто-то подкинул героин. В машину. Сечешь?
Глаза Колесникова расширились. Расширились совсем не по-сумасшедшему, а вполне здраво, как всегда они округлялись, когда его что-то удивляло.
— Ты думаешь, это я? Женек, что было — то прошло. Я трижды раскаялся за гашиш…
— Успокойся. Я совсем не думаю, что это ты. Но может, знаешь кто?
Диман на минуту задумался, затем отрицательно покачал головой.
— Хоть режь меня, даже приблизительно не могу сказать.
Приглядевшись к нему, Трубников подумал, что какой он, к черту, сумасшедший? Вполне нормальный парнишка. Что же у него с головой?
— Ну, рассказывай, что произошло?
В глазах у Колесникова мелькнул ужас. Он метнул растерянный взгляд на дверь и затрясся.
— Женька, вытащи меня из этого дерьма или мне конец.
— Да в чем дело? Говори, не трясись! Что случилось?
— Он приходил! — прошептал Диман и вжал голову в плечи. — В тот вечер все ушли смотреть телевизор, а я сижу, жду тебя. Вдруг дверь так медленно-медленно открывается и входит Олег. Я сначала подумал, что ты, пригляделся — покойник. — Колесников выбил зубами дробь и продолжил: — Подходит он ко мне так тихо-тихо, с такой зловещей улыбкой. Я пячусь за кровать и от страха даже пикнуть не могу. И вдруг он поворачивается ко мне боком, и я вижу на его правом виске черную дыру, а вокруг запекшуюся кровь. Он опять поворачивается лицом и вдруг начинает медленно протягивать мне руку. Я пячусь назад и вжимаюсь в стену. Он задирает рукав, и я вижу на его руке чуть повыше локтя черные следы пальцев ног. Покойник усмехается и таким хриплым загробным голосом говорит: «Это след от ноги мэра. Он меня пнул, когда плавал в пруду».