— Я в Мосгордуме. Сегодня будут принимать какой-то закон в третьем чтении. Я хочу послушать.
— Что за закон? — поинтересовался начальник отдела.
— Пока еще не знаю. Повестку сейчас принесут. Я перезвоню.
— Минуточку. Ты вчера был на заседании Московского правительства?
— Был, — соврал Колесников. — Ничего интересного.
— Почему не появился в редакции?
— Знаешь, приболел. У меня живот вчера схватило сразу после заседания. Еле до дома доехал. Дома у меня таблетки хорошие. Нет, если бы чего стоящее — я бы прямым ходом в редакцию, несмотря ни на что. А так — из пустого в порожнее.
— Какие были вопросы? — не унимался патрон.
«Вот черт, не отвяжешься!» — с отчаянием подумал Колесников и произнес первое, что пришло в голову:
— Первый вопрос: очищение Москвы от снега: второй: рассмотрение законопроекта о переводе нежилого фонда в жилой.
— Ладно, информируй, что там, в думе. Только не пропадай! — произнес шеф и, наконец, положил трубку.
Колесников облегченно вздохнул и тронулся. Когда он проезжал мимо пруда, то ему показалось, что поверхность воды как-то неестественно всколыхнулась, причем именно в том месте, где покоилось тело Олега. Под ложечкой похолодело, и нога сама собой выжала полный газ.
Уже Воробьевые горы остались позади, а Колесников все гнал и гнал на всю катушку, поминутно оглядываясь назад. Успокоился он только у здания Мосгордумы. Во второй половине дня депутаты действительно собирались принимать закон о добровольной передачи частного жилья в муниципальную собственность.
В тот день спецкор написал об этом небольшую заметку с комментариями и еще по просьбе редактора извлек и обработал две информации из «рио-новостей». Словом, в ту среду, седьмого февраля, в редакции ничего необычного в поведении Колесникова не заметили, а о вчерашнем прогуле даже не вспомнили.
Диман вернулся домой в восемь вечера, голодный как волк и усталый как лошадь. Он достал из холодильника початую бутылку коньяка и приложился к горлышку. Переведя дух, бедняга плюхнулся на диван и, не выпуская из рук бутылки, блаженно закрыл глаза. Приятное тепло стало расползаться по его гудящему телу. «Наконец-то можно расслабиться», — подумал он и отхлебнул еще. В десять Колесников позвонил Марго.
— Ну, что скажешь? — прошептал он, услышав ее спокойное «алло»!
— А что ты ждешь? — спросила Марго.
— Как это что? — задохнулся Дмитрий. — Награду за проделанную работу. Я готов приехать хоть сейчас…
— Ни в коем случае, — перебила Маргулина. — Нам нужно выдержать не меньше месяца. Своим приездом ты себя сразу выдашь.
Слова возлюбленной показались Колесникову разумными. Действительно, не успели объявить мужа в федеральный розыск, а на его месте уже другой дяденька. Пожалуй, она права.