А уже перед прибытием на место авангард поразила эпидемия. Почти половина личного состава подхватила какую-то желудочную инфекцию и целых три дня не могла продолжить движение. Нельзя было забывать и про то, что, хотя они оставили Заринск с пустыми закромами, еды им с собой смогли собрать всего на месяц. К долгой осаде они просто не могли подготовиться. Оставалось надеяться, что удастся разобраться с этим Подгорным до осени.
— Чё делать бум? — оторвал Бесфамильного от размышлений голос Вовы Зацепова. — С детьми этими.
Этот бывший командир ОМОНа из далекого подмосковного Дмитрова, детина его роста с рожей добродушного моржа, застигнутый Армагеддоном у тещи в Сибири, стал старшим над мазаевскими архаровцами после кончины Черепа. Пороху он не нюхал, максимум пресекал акции гражданского неповиновения, но был исполнителен и неглуп.
Зацепов мог бы взять на себя ответственность и разобраться с пленными сам. Но вместо этого пришел к нему, сучий паразит.
Бес вздохнул. Ни разу за годы службы в ВС РФ не вставала перед ним дилемма: мочить или не мочить? Он служил в условно мирное время. Но если на государевой службе командование взяло бы ответственность на себя, отдавая ему четкий приказ, то теперь все было гораздо сложнее. Он был сам себе командир, кроме господа бога над ним не было начальств.
Его автоматчики, держали на прицеле пленных.
— И девки здесь? — спросил Бес.
Капитан-ОМОНовец кивнул.
— Мочить, — сказал Бесфамильный и махнул рукой, показывая, что разговор окончен.
До того, как кольцо осады вокруг города замкнулось, подгорновцы успели вывезти часть людей и материальных ценностей на север. Теперь ловить их было уже поздно. Вывезли бы больше, если бы не неожиданный десант алтайцев с вертолетов из Маная.
В первый же день им удалось захватить два грузовика из тех, что занимались эвакуацией — их сопровождали три парня и три девчонки, все сопляки. У парней было оружие, но они даже не успели достать свои автоматы. Не думали, что здесь им попадутся враги.
Под долгими пытками они подтвердили главное — основные запасы продуктов были по-прежнему в городе. Для верности их допрашивали по отдельности… Заплечных дел мастера у Черепа были хорошие, кадровые. Умели обходиться и без полиграфа полиграфовича, и без сыворотки правды.
Бес вспомнил, как одна из баб, когда ее уже выводили, выбив из нее все, развернулась, и плюнула в них слюной с кровью. Плевок не долетел, а ее сбили с ног и две минуты пинали ногами. Бесфамильный тогда только поежился, встретившись на секунду с глазами, полными нечеловеческой ненависти. Но теперь, когда он лежал, растянувшись во весь рост на койне прямо в сапога, ему было хреново и тошно.