Топор умел внушать мысль людям, что он не блефует. Он и действительно никогда не лгал. И даже запретить ему Демьянов не мог; в этом месте его власти не было. Люди Топора ему не подчинились бы.
— Замолчите все. Саня, пусть твои мужики не стреляют. Я буду говорить.
С этими словами Демьянов, никого не предупреждая, подошел к сорванным воротам и высунулся из-за бетонной плиты, жалея, что нет мегафона. Ничего, они его услышат.
«Любой ценой», — напомнил он себе.
Это был смертельный риск. Там у Мазаева был как минимум один настоящий снайпер, снявший уже нескольких дружков Топора.
— Эй, мужики! У всех есть дети? Что с ними будет, если вы ляжете костьми за жирного подонка? — изо всех сил крикнул майор и тут же пригнулся. И вовремя. Несколько пуль пришедших в себя стрелков просвистели в опасной близости. Но это были неприцельные выстрелы. Будто они и сами сомневались.
— Через четыре часа мы начнем штурм. Для этого у нас есть спецсредства, в том числе «Шмели»! — прокричал Демьянов вдогонку, уже не поднимаясь. — Все, кто сдастся до этого момента, будут помилованы. Остальные, кто не сгорит, будут завидовать тем, кто поджарился. У меня всё. Жду белый флаг до полудня!
На самом деле, РПО «Шмель»*** у них был всего один, и Демьянов был уверен, что каменный дом выдержит его огонь. Мазаев вполне мог сидеть в подвальном бункере или специальной бронированной «Panic room» — «комнате безопасности», которые майор видел только в кино. Кроме десятка погибших и небольшого пожара, который быстро погасят, ничего это им не даст.
«В идеале сюда бы пару танков, и сровнять этот вертеп с землей».
Потянулись минуты напряженного ожидания, складывавшиеся в часы, каждый из которых был тяжелее предыдущего. Демьянов ловил на себе скептические взгляды Скоторезова и даже десантников из Подгорного.
Колесников так вообще смотрел на майора как на ненормального. «Зачем было называть крайний срок, Сергей Борисович? И почему шесть, а не восемь?» — недовольно вопрошал он.
Демьянов посоветовал ему расслабиться.
— Те, кто не сдастся через шесть, — сказал он, — не сдадутся и через восемь. Можете оправиться, подкрепиться, закурить, умыть рожу. Но, не теряя бдительности.
На исходе четвертого часа в окне третьего этажа особняка появилось белое банное полотенце. А пятью минутами позже из распахнутых дверей вышел человек с белым флагом в черном берете и черных очках.
— Мы решили сдаться, — с непроницаемым видом произнес он.
— Вот и отлично, — кивнул майор, — Выходите не торопясь и по одному. Стройтесь вон на той площадке. За заборчиком. Только не толпой, а ровными рядами. И ждите досмотра. Оружие — у кого есть — кладете на землю прямо здесь у дверей.