– Знаю, потому и прошу.
– У друзей не просят, друзьям просто говорят, что от них требуется, – заметил Матейченков.
Поговорили душевно, вспомнили про наиболее яркие боевые эпизоды прошлого.
Боевой чеченский опыт генерал-лейтенанта Куликовского был необычайно ценен для Матейченкова: едва ли кто-то больше боевого генерала знал об этой загадочной войне.
Константин Борисович вспомнил конец декабря 1994 года, когда ему довелось командовать сводным отрядом на Терском перевале.
– Думал я, Ваня, все, хана мне и моим людям. Окружили нас чеченцы, все дороги перерезали. Радиосвязь у нас хреновая, устаревшая, они ее запросто глушат, как когда-то – помнишь, «Голос Америки» глушили. Обстреливают непрерывно, куда ни ткнись – мины да растяжки. Морозяка жуткий, костер не разведешь, мерзнем – спасу нет. А вот поди ж ты, пробились, сломили хребет врагу.
– Потерь было много?
– Самое интересное – потерь было относительно мало! В штабе мне потом не верили. А все потому, что каждый был заряжен на победу, и только на победу. Знаешь, Иваныч, ты только не смейся, но я уверен: все наши биополя сложились в единое целое, и это принесло нам победу, – сказал Куликовский.
– Какой тут смех.
– Ну. а рассказывать тебе, кто кого заслонил, да кто кого из боя вынес – это, пожалуй, не интересно.
– Ты же и в Ханкале был?
– Да, там я командовал Объединенной группировкой федеральных войск.
– Послушай, Борисыч, у меня к тебе несколько общих вопросов.
– Давай.
– С таким боевым опытом ты, я полагаю, большой специалист по психологии чеченцев, уж не говоря о биополях.
– Да ладно тебе.
– Серьезно. Как, ты думаешь, нужно бороться с терактами?
– Что ты имеешь в виду?
– Как реагировать? А главное – как предупреждать?
– Правильно ставишь вопрос, Иван Иванович. А в нашем деле, военном, правильно поставить вопрос – иногда не менее важно, чем решить его. Согласен?
– Да.
– Я, видишь ли, могу исходить только из собственного опыта…
– Это мне и важно.
– Чеченские террористы боятся силы, и только силы. На все остальное им начихать. Мораль, доброта, или, скажем, справедливость или несправедливость – все это для них звук пустой.
– Это понятно.
– Потому, как только почуют у противника слабину – они звереют, силы их удесятеряются. Сожрут с дерьмом и скажут, что так и было. Если бы мы тогда, на Терском перевале, проявили хоть какое-то колебание – не сидел бы я с тобой сейчас рядом и не попивал холодненькое пивко.
– Продолжай, пожалуйста.
– Поэтому – вот тебе мой вывод. И одновременно дружеский совет. Пусть чеченцы всегда и во всем чувствуют твою твердость.