– И что боевики?
– Применяют испытанный прием: просят вступить с ними в переговоры. Откройте, мол, нам коридор в Чечню, и мы уйдем туда без лишних разговоров. Но наши, слава тебе, господи, немного поумнели. Отвечают: разговор один – либо полная капитуляция, либо через сорок пять минут открываем огонь на полное поражение.
– Вот это дело.
– И только так! Еще одна важная вещь. Чеченцы – хитрый народ, и мы теперь тоже научились пускать в ход всякие хитрости.
– С волками жить – во волчьи выть.
– А в общем, скажу тебе так, Иван Иванович: теперь воевать стало гораздо легче. Раньше политики нам мешали, вставляли палки в колеса. Уж не знаю, в чьих это делалось интересах – этот вопрос оставляем за скобками.
– Почему?
– Боюсь, чтобы его обсудить, нам пива не хватит. Но теперь политики нам не мешают воевать, и это главное.
– Вижу, вижу я это, Константин Борисович. Военные настроены более чем решительно, и это радует.
– Давай, полпред, доводи дело до ума.
– А я знаешь что вспомнил?
– Что?
– Август девяносто шестого. Страшные дни, которые помнят, наверно, все россияне, а уж военные наверняка. Бандформирования захватили Грозный. И ты выдвинул ультиматум – его так и называли тогда: «ультиматум Куликовского».
– Было дело.
– Почему тебе не удалось тогда воплотить замысел? Меня интересует, сам понимаешь, не официоз, а твоя личная оценка событий, – произнес Матейченков.
– Вот тебе тогдашний расклад. Как говорится, из первых рук. Бандиты внезапно захватили город.
– В нем оставались главные очаги сопротивления…
– Ну да, однако речь сейчас не о них. Спустя всего десять дней нам удалось полностью блокировать Грозный, представляешь!
– Бандиты оказались в крысоловке.
– Мало того! Наши разведчики в городе поработали великолепно – слов нет. Передо мной на оперативной карте были нанесены все скопления боевиков в городе, их базы, склады с оружием и боеприпасами. Что оставалось?
– Нанести точечные удары.
– Именно так я и решил. И выдал ультиматум, который ты вспомнил: в городе есть мирные люди, мы не хотим их случайной гибели во время бомбежек или артобстрела. Поэтому пусть уходят – я дал для этого определенный срок.
– Помню, и коридоры определил.
– Два: один в сторону Гудермеса, другой – Аргуна, – кивнул Константин Куликовский. – Оповестил об этом население, как положено.
– Каким образом?
– Телевидения в Грозном не было, я велел повсюду разбросать листовки, в которых обрисовал ситуацию и предложил мирному населению покинуть город.
– А дальше?
– Дальше началась обычная в наших условиях вакханалия, или беспредел, говоря твоими словами. Некоторые наши СМИ, особенно электронные, повели против меня разнузданную пропаганду. Мол, телевидение в Грозном не действует А листовки не все прочитали. И генерал Куликовский сам действует как живодер и бандит с большой дороги: хочет вырвать победу, пустив реки крови, изничтожив мирное население, которое не оповещено о том, что его ожидает… Послушай, Матейченков, ты веришь мне? – неожиданно спросил Константин Борисович.