— Я желаю получить аттестат и расчёт, — твёрдо сказал Андрей Иванович.
— Расчёт вы получите в своей конторе… а мой аттестат вот: вон! Я вам покажу, с кем вы говорите.
Андрея Ивановича окончательно взорвало:
— Нет, я вам покажу, с кем вы говорите, — почти крикнул он.
— Вы с ума сошли! Вы пьяны!..
— Нет, это вы с ума сошли, позволяя себе так разговаривать с людьми!..
— Я вас, милостивый государь, в бараний рог согну…
— Посмотрим… — окончательно взбесивший Андрей Иванович не помнил уже себя. — Вы это видели (он сделал некоторый символический жест). Я вас самого в бараний рог согну… Я служащий компании такой же, как и вы, с той разницей, что вы бездельничаете за ваши восемь тысяч жалованья, а я из сил выбиваюсь за мои триста рублей!..
Неизвестно, долго ли бы ещё продолжал Андрей Иванович свою отповедь. К сожалению, он не заметил, как главнозаведующий надавил пуговку электрического звонка. Андрей Иванович много хотел ещё высказать, но в самом разгаре разговора он почувствовал, как «кто-то» взял его под локти, и не успел он опомниться, как уже из глаз его исчезли и шикарный кабинет главнозаведующего, и сам главнозаведующий, и Василий Дмитриевич… В мгновение ока промелькнула перед ним и канцелярия со своими служащими, и не прошло пяти минут. как Андрей Иванович неожиданно очутился на улице.
IV
— Вот и кончена моя миссия, — сказал сам себе Андрей Иванович, опомнившись после своего эффектного «ухода». — Куда же теперь?
Обдумав своё положение, он решил так: уйти назад в контору, взяв свой директорский документ и предъявить его главнозаведующему, — это было бы в высшей степени эффектно, но тогда пари были бы проиграно… Остаётся до срока менее месяца — не стоит ради удовлетворения мелкого самолюбия рисковать этой тысячей. Лучше забрать всё жалованье — его около двадцати рублей — и на них можно просуществовать три недели: пойти к Вавилову и остаться у него…
— Так и сделаю, — решил Андрей Иванович, — ну, а вам, милостивые государи, я всё это припомню! Хорошо и наше правление: а я-то думал, что на моё письмо обратят внимание, и что я сделаюсь благодетелем всей нашей мелкоты. А они не нашли нечего лучшего, как выдать меня головой тем, на кого я справедливо жаловался… Видно, для того, чтобы быть человеком, надо самому всё «это» вынести на своей спине.
Андрей Иванович нанял лодку и поехал в свою заречную контору. На реке бегали зайчики, дул холодный, осенний ветер, но Андрей Иванович, занятый своими мыслями и не могущий побороть раздражения, не обращал на них никакого внимания. Он уже не был прежним трусом: ветер, непогода, даже «шторма» не были для него теперь диковинкой.