Впрочем, Андрей Иванович твёрдо решил сохранить эту куртку, весь свой «полубосяцкий» костюм, на память о том периоде своей жизни, когда он «прозрел».
Голод и холод давали себя чувствовать. «Хоть бы двугривенный! — мечтал Андрей Иванович. — Сколько полезного и хорошего можно приобрести на двугривенный!»
Зависть к крючникам, работавшим на пристани, перешла в намерение попытаться заработать хоть двугривенный их тяжёлым трудом. «Попробую, — решил Андрей Иванович, — в молодости я занимался гимнастикой… Авось, и теперь не осрамлюсь… Потаскаю грузы и заработаю „на хлеб насущный“; это будет первый кусок хлеба, заработанный мной буквально „в поте лица“». Андрей Иванович пошёл на пристань.
IV
— Тебе чего? — спросил толстый подрядчик, наблюдавший за выгрузкой парохода.
— Я целый день не ел, — храбро начал Андрей Иванович.
— Бог подаст! — сказал подрядчик, — проходи с Господом… Много вас тут шляется…
— Я не милостыни прошу, — заторопился «бедняк». — Я прошу работы. Позвольте мне заработать что-нибудь на нынешний обед.
Подрядчик сразу понял, что перед ним стоит не ординарный пропойца, а человек, видавший лучшие времена.
— Хорошо, — сказал он, подумав, — подсобите вон ребятам — я из «своих» заплачу… Они же в артель не примут, потому, как они работают «с тысячи»…
— Очень благодарю вас, — сказал обрадованный Андрей Иванович.
— Не за что… Эй, ребята!.. Вот пусть он в первой руке пойдёт… Работа нехитрая, — заметил подрядчик, — главная суть — сноровка нужна. Дай ему, ребята, кто-нибудь «подушку» — без подушки неспособно… У нас есть завалящие…
Таким образом с Андреем Ивановичем произошла новая метаморфоза: он сделался крючником.
Разгружали пароход. К счастью, в первую очередь таскали яблоки с парохода на пристань — это было недалеко и нетрудно, так как яблочные короба были не тяжелы. Андрей Иванович, украсив свою благородную спину «подушкой», покорно подставил её под короб и постарался не закряхтеть, когда на неё взвалили четырёхпудовое бремя. Сгоряча, он даже бодро и весело стащил несколько таких коробов.
— Ай да барин! — одобрительно говорили грузчики, сразу сообразившие, что новый их товарищ «не из простых», — стерпится — слюбится… Эх ты жисть!
У Андрея Ивановича захватывало дух, но он старался не обнаружить своего утомления. Крупные капли пота катились по его разгоревшемуся лицу, и ему стало так жарко, что пришлось расстегнуть куртку.
Наконец, с яблоками пошабашили и собрались обедать. Хотя Андрей Иванович и не имел права на долю в общей чашке, но грузчики народ сердобольный, и поэтому Андрею Ивановичу вручили деревянную ложку и позвали разделить трапезу.