Джайлс закрыл дверь за вошедшими и ткнул кнопку освещения на пульте. Воздушный поток из скрытого источника усилился, и он обнаружил отверстие в том, что считал сплошным металлом. Дым быстро всасывался в него. В частично очистившемся воздухе появилась высокая тонкая фигура.
– Вовремя! – прокашлялся Джайлс.
Альбенаретец не ответил и быстро зашагал к люку свойственной чужакам походкой, как если бы у него были перебитые ноги. Оказавшись внутри вместе с Джайлсом, он повернулся и закрыл наружный люк. Действие говорило само за себя – стук закрывшегося люка показался Джайлсу стуком захлопнувшейся крышки гроба!
Когда они вошли внутрь, рабочие сразу замолчали и осторожно расступились перед чужаком. Все еще молча тонкая фигура нырнула в щель в мягком покрытии и вытолкнула оттуда металлическую раму, переплетенную гибким пластиком. Предмет оказался противоперегрузочным гамаком и был весь в пыли.
– Достаньте такие ложа,– приказал он, в его устах человеческие слова щелкали и шипели.
В затянувшемся молчании он повернулся и, подойдя к пульту управления на носу шлюпки, пристегнулся к одному из двух стоящих там кресел. Быстрое движение трехпалой руки – и на панели вспыхнули лампочки, ожили обзорные экраны, на которых пока были лишь метаболические стены отсека. Тем временем Джайлс и рабочие успели вытащить свои ложа, пока не была нажата кнопка старта. От внезапного рывка они уцепились за рамы.
Небольшие заряды разрушили секцию корпуса, закрывающую шлюпку, а потом гравитация вдавила их в ложа – шлюпка покинула звездолет. Когда она окончательно отошла от умирающего судна, направление ускорения изменилось: они испытали тошнотворное ощущение, когда гравитация звездолета сменилась слабеньким полем шлюпки.
Джайлс лишь краем сознания воспринимал все это, уцепившись за раму своего ложа, чтобы его не выбросило на пол, он непрерывно следил за правым обзорным экраном. На левом были только звезды, правый же был заполнен горящим, погибающим кораблем.
Между этими горящими обломками и тем кораблем, на борт которого они вступили 12 дней назад над земным экватором, не было, казалось, ничего общего. Добела раскаленный, изогнутый, перекрученный металл горел во тьме пространства. Звездолет съежился на экране до размера горящих углей и медленно уплывал с экрана. Альбенаретец что-то жужжал на своем языке в решетку перед экраном. Он монотонно повторял одни и те же шипения, пока из динамика не донеслось шипение и ему ответили. Последовала быстрая дискуссия, тем временем горящий корабль переместился в центр экрана и стал расти на глазах.