В ответ Сальваторе что-то удовлетворенно промычал. Его охватила дикая, первобытная радость. Для него не было новостью, что его мускус, передаваемый в любовном экстазе, может держаться несколько дней, в течение которых Харли будет носить его метку.
— Что это? — настаивала Харли.
— Неужели вы никогда не слышали высказывание: «То, чего вы не знаете, не обязательно принесет вам боль»? — спросил Сальваторе с кривой усмешкой.
— Вы от меня что-то скрываете! — Харли выдернула руку из ладони Сальваторе.
— Вовсе нет. Если хотите знать правду, я скажу вам.
— Если вы ответите сейчас, что я этой правды не перенесу, клянусь, я вырву вам язык!
В молчании Сальваторе всматривался в побледневшее, но не ставшее от этого менее прекрасным лицо Харли. Взгляд ее был решительным и ясным. Эти глаза, эти полные губы навсегда запечатлелись в его сердце.
Сальваторе не хотел раскрывать ей тайну символического характера спаривания у варов. Пока не хотел. Он решил рассказать об этом, когда убьет Бриггса и разгонит его свору оборотней. Было бы неправильно погружаться с головой в мир очарования, когда за спиной такие проблемы.
Возможно, он и был высокомерен, но никак не глуп. Только глупец на его месте поверил бы, что Харли готова стать его волчицей и стремится к этому. Было видно даже слепому, что она все еще гадает, друг он или враг.
С одной стороны, Сальваторе не хотел отпугнуть ее, пока не сблизился с ней. С другой стороны, он начинал понимать эту женщину. Кажется, она может быть очень настойчивой, если действительно захочет что-то узнать.
— Скажу, только не говорите потом, что я не предупреждал вас.
— Джулиани! — нетерпеливо произнесла она.
Сальваторе твердо встретил ее взгляд:
— Вы несете мой запах, потому что вы — моя пара, ну, моя волчица. Понимаете?
Лицо Харли побледнело, а взгляд ошеломленно застыл. Сальваторе нервно сглотнул. Конечно, то, что она не взвилась до потолка, было замечательно. Но скажи он ей, что у нее лихорадка Эбола, у нее был бы такой же недоверчивый взгляд, как сейчас.
— Пара, — покачала она головой. — Никогда!
С деланным безразличием Сальваторе пожал плечами:
— Сами спросили.
Харли прижалась к спинке кровати и обняла колени.
— Хотя меня и воспитала стая оборотней, но даже я знаю, что эта традиция умерла много веков назад. А Каин говорил, что это было мифом с самого начала.
Сальваторе взорвался от возмущения. Он еще помнил времена, когда первые партнеры становились парой на всю жизнь.
— Что этот пес может знать о нашей истории?
— То есть он лгал, когда говорил, что у варов больше нет ритуального спаривания?