— Если бы я…
— Никаких «если бы», — прервала она его, хотя говорить ей было трудно. — Что бы ты стал делать? Каждые полчаса проверять, чем я занимаюсь? Уложил бы меня в постель? — У нее немедленно возникли чувственные воспоминания, и она поспешно продолжила: — Я взрослый человек.
Джейкоб поймал ее взгляд, увидел ее улыбку. И Молли ощутила притяжение между ними. Оно не исчезло. Оно существовало всегда, возможно, даже когда они были детьми.
— Пусть так, — сказал Джейкоб. — Но это не повторится.
Молли откинулась на подушки:
— Я постараюсь больше не спотыкаться. Придется починить ступеньку.
— Нет, — отрезал он. — В коттедж ты не вернешься. Будешь жить со мной в большом доме.
Молли с трудом села и тут же упала на подушку.
— Что?! В этом нет необходимости.
— Есть.
— Для тебя, с твоим гипертрофированным чувством долга, может быть, есть, — сердито возразила молодая женщина. — А я вполне могу обойтись без тебя.
То была не совсем правда.
— Весьма вероятно, но я не допущу, чтобы нечто подобное случилось опять, — заметил Джейкоб.
— Ну, повесь на меня монитор, — рассердилась Молли. — Или вживи микрочип.
— Неплохая идея, — усмехнулся он.
— Джейкоб, — вздохнула она, — ты за меня не отвечаешь.
— Ты — моя служащая, — спокойно ответил Джейкоб, — так что, согласно закону, я за тебя отвечаю.
— Не в этом смысле. — Он промолчал, и Молли поняла, что тут кроется нечто большее, уходящее корнями в отравленную почву семьи Вольф. — Не твоя вина, что я упала с лестницы, — четко выговорила она. — Не твоя вина, что твой отец ударил твою сестру и сделал еще много плохого. — (Джейкоб похолодел, и его лицо стало непроницаемым.) — Не твоя вина, — продолжила женщина после паузы, — что все развалилось после твоего отъезда. Тебе надо…
— Ты собираешься решать, что мне надо? — прервал ее Джейкоб, вежливо, но холодно.
Теперь похолодела Молли:
— Я всего лишь…
— Ведь ты обвиняла меня так же, как и все, — тихо сказал он. — По моей вине у твоего отца много лет не было работы. По моей вине вы оба долго жили, всеми забытые. Черт, может быть, из-за этого он заболел. — Голос Джейкоба оставался ровным. — А как ты думаешь, что чувствовали мои братья и сестра?
Молли нашла в себе силы ответить, хотя ее голос дрожал:
— Они простили тебя. Аннабелла по крайней мере…
— Я это знаю, — кивнул Джейкоб. — Я увиделся с каждым из них после возвращения. Я предложил им высказать всю обиду, всю боль и попросил у них прощения. — Он сделал паузу, тяжело дыша. — Ты думаешь, это что-то меняет?
Каждое его слово как будто било ее молотком по сердцу. Молли не сомневалась, что это правда. Она действительно винила Джейкоба. Как и все.