— Это тролль сделанный как человек? — прошептала Веселинка. — У него такие глаза!
— Это не тролль, — сказала Ангуа. — Это голем. Человек из глины. Это машина.
— Он выглядит как человек!
— Потому что это машина сделанная похожей на человека.
Она обошла вокруг голема.
— Я хочу взглянуть на твои скрипты, Дорфл, — сказала она.
Дорфл отпустил козла, поднял свой нож и с размаху воткнул его в пень для рубки, рядом с Веселинкой, заставив ее отскочить в сторону. Затем он взял грифельную дощечку, которая висела на веревке через плечо, отцепил крючок и написал:
Да.
Когда Ангуа подняла руку, Веселинка заметила что вокруг лба голема тонкую линию. К ее ужасу верх головы откинулся. Ангуа, нисколько не обеспокоенная, засунула туда руку и вытащила желтоватый свиток.
Голем застыл. Глаза потухли.
Ангуа развернула бумагу.
— Те же святые надписи, — сказала она. — Как всегда. Какая-то древняя мертвая религия.
— Ты убила его?
— Нет, конечно. Невозможно отнять то, чего нет.
Она положила свиток обратно, закрыла и защелкнула верхушку головы.
Голем ожил, и глаза опять начали светиться.
У Веселинки перехватило дыхание.
— Что ты сделала? — выдавила она из себя.
— Скажи ей, Дорфл, — сказала Ангуа.
Своими толстыми пальцами голем на удивление быстро начертал на дощечке.
Я — голем. Я сделан из глины. Моя жизнь — в словах. От слов цели в моей голове я получаю жизнь. Моя жизнь — это работа. Я подчиняюськомандам. Я не отдыхаю.
— Что за слова цели?
Специальный текст, основанный на вере. Голем должен работать. У голема должен быть хозяин.
Козел улегся рядом с големом и начал жевать жвачку.
— Было совершенно два убийства, — сказала Ангуа. — Я уверенна, что одно было совершенно големом, возможно оба. Ты можешь нам что-нибудь сказать, Дорфл?
— Извини, я не поняла, — сказала Веселинка. — Ты говоришь что... эта штука живет из-за слов? Я имею в виду... она говорит, что живет из-за слов?
— Почему бы и нет? В словах есть сила. Все это знают, — сказала Ангуа. — Здесь много големов, больше чем ты можешь представить. Они сейчас не в моде, но они остались. Они могут работать под водой, или в полной темноте, или по колено в ядовитой жидкости. Годами. Им не надо отдыхать и их не надо кормить. Они...
— Но это рабство! — воскликнула Веселинка.
— Да что ты! Ты так же можешь назвать рабом дверную ручку. У тебя есть, что мне сказать, Дорфл?
Веселинка продолжала смотреть на огромный нож, торчащий из пня. Слова типа длинный, тяжелый и острый засели в ее голове крепче, чем любые слова в голове голема.
Дорфл ничего не говорил.
— Как давно ты здесь работаешь, Дорфл?