В то же мгновение, — все происходившее было быстро как молния, — стая собак отхлынула, раненый кабан бросился в середину их и прежде, нежели госпожа Люсьен успела вскрикнуть, был уже на Поле; Поль упал, опрокинутый, и свирепое животное вместо того, чтобы бежать, остановилось, остервеневшее, над своим новым неприятелем.
Тогда последовала минута страшного молчания; госпожа Люсьен, бледная как смерть, с руками, протянутыми к сыну, шептала едва понятно: «Спасите его! Спасите его!..» Господин Люсьен, который один был вооружен, взял свой карабин и хотел прицелиться в кабана, но Поль был под ним, малейшее уклонение ствола — и отец убивал сына. Судорожная дрожь овладела им; он увидел свое бессилие, бросил карабин и устремился к Полю, крича: «На помощь! На помощь!» Охотники последовали за ним. В то же мгновение один молодой человек соскочил с лошади, поднял ружье и закричал тем твердым голосом, который повелевает: «Место, господа!» Охотники расступились. То, что я буду рассказывать вам, происходило менее одной минуты.
Взоры всех остановились тотчас на стрелке и на страшной цели, им избранной; что касается его, он был тверд и спокоен, как будто перед глазами его была простая доска для цели. Дуло карабина медленно поднялось от земли; потом, достигнув известной высоты, охотник и ружье сделались так неподвижны, как будто были высечены из камня. Выстрел раздался, и кабан, раненный насмерть, повалился в двух или трех шагах от Поля, который, освободясь от своего противника, стал на одно колено и схватил охотничий нож. Но напрасно: пуля направлена была слишком верным глазом и стала смертельной. Госпожа Люсьен вскрикнула и упала в обморок; Люция тоже упала бы, если бы один из охотников не поддержал ее; Я соскочила со своей лошади и побежала на помощь к госпоже Люсьен. Что касается охотников, то они окружили Поля и мертвого кабана, исключая стрелка, который, выстрелив, спокойно ставил свой карабин к стволу дерева.
Госпожа Люсьен пришла в чувство на руках сына и мужа. Поль получил легкую рану в ногу. Когда улеглось первое волнение, госпожа Люсьен взглянула вокруг себя, она хотела выразить всю благодарность матери и искала охотника, спасшего ей сына. Господин Люсьен понял ее намерение и подвел его к ней. Госпожа Люсьен схватила его руку, хотела благодарить, залилась слезами и могла только сказать: «О! Безеваль!..»
— Так это был он? — вскричал я.
— Да, это был он. Я увидела его здесь в первый раз, окруженного признательностью целого семейства, ослепленная волнением, причиненным мне этой сценой, героем которой был он. Это был молодой человек среднего роста, с черными глазами и белокурый. С первого взгляда он имел не более двадцати лет, но, рассматривая его внимательнее, можно было заметить легкие морщины, начинавшиеся от век и расширявшиеся к вискам, тогда как неприметная складка проходила по лбу его и показывала постоянное присутствие мрачной мысли в глубине ума его или сердца. Бледные и тонкие губы, прекрасные зубы и женственные руки дополняли облик этого человека, который сначала внушил мне скорее чувство отвращения, нежели симпатии, — так холодно было среди всеобщего восторга лицо этого человека, которого мать благодарила за спасение сына.