— Ну а то, Доктор!
— Нет. Я не шучу, Винсент. Женись на ней. Я однажды играл с ней в шашки. Ты знаешь, что она делала со своими дамками?
— И что же она делала со своими дамками?
— Она держала их всех в дамочном ряду, так что я не мог взять их. Она не хотела использовать их вообще. Чёрт, она классная девчонка, Винсент! А ты помнишь, одно время я подносил ей клюшки? Знаешь, что она делает?
— Она берёт мои ти. Она никогда не пользуется своими колышками.
— Ты помнишь пятую лунку? Где то большое дерево прямо перед грином? Она попросила, чтобы я перебросил её мяч через эту корягу. Она сказала, что у неё никогда не получалось перебросить его. Чёрт, это именно та девушка, на которой ты просто обязан жениться, Винсент. Ты не можешь дать ей уйти.
— Я не дам, — было такое чувство, как будто я говорил с человеком вдвое меня старше.
— Дашь, если позволишь своим историям убить тебя. Не парься о них. Ты будешь хорош. Ты будешь потрясным.
Мы ехали вперёд, я очень счастливый.
— Винсент.
— Что?
— Когда ты смотришь на тот манеж, куда сажают Фиби, у тебя крыша не едет? Разве ты не чувствуешь, что вы с ней на равных?
— Да, — ответил я, слушая его и понимая, о чём он. — Да.
— А Холден тебе очень нравится?
— Конечно. Хороший пацан.
— Не будь ты таким сдержанным, — сказал Кеннет. — Хорошо.
— Когда любишь кого-то, говори им, как сильно ты их любишь, — сказал Кеннет. — Хорошо.
— Езжай быстрее, Винсент, — сказал он. — Давай уже, дави на педаль.
— Я выжимаю из машины всё что можно, почти до семидесяти пяти разогнал.
— Молоток! — сказал Кеннет.
Всего через несколько минут мы уже были в забегаловке Лэсситера. Было затишье, и только один автомобиль, седан Де-Сото, стоял на парковке и казался замкнутым и злым, но не агрессивным, потому что мы чувствовали себя довольно свободно. Мы сели за стол снаружи, на загороженной веранде. На другом её конце сидел толстый лысый человек в жёлтой рубашке поло и поедал устрицы Блю Пойнт. Его газета покоилась на солонке как на подставке. Он казался очень одиноким и, скорее всего, был владельцем того самого злого, большого седана, стоявшего снаружи на стоянке.
Когда я откинулся на спинку стула, пытаясь заприметить Лэсситера в наполненном жужжанием мух проходе к бару, толстяк заговорил.
— Эй, Рыжий, и где ты взял эти рыжие патлы? Кеннет обернулся, чтобы посмотреть на него, и ответил:
— Один парень на дороге дал их мне.
Это почти убило мужика. Он был лысый как коленка.
— Парень с дороги тебе их дал, а? — сказал он. — Думаешь, он бы и мне помог?
— Сто процентов, — сказал Кеннет. — Но вы должны дать ему «синюю карточку»-разрешение. За прошлый год. За этот он не примет.