— Печально. Хотя, есть вероятность, что после инициации она станет ничего.
— Вот именно, ничего, — хмыкнул Арт. — Ты себе можешь представить девушку, удовлетворяющую обоим нашим вкусам? Я не очень. Хотя, посимпатичней она точно станет. Но дело не в этом. Не знаю, как ты, но мне все равно, как она будет выглядеть. Пусть хоть трижды красавица станет. Единственная надежда, что если это произойдет, то год пройдет не так отвратительно, как сейчас мне видится. Может, даже повезет, она сразу и залетит, чтоб больше с ней не связываться?
— Ты, я смотрю, уже все распланировал? Так просвети меня поподробнее.
— Все очень просто. Этот год она будет жить здесь, потом я присмотрел небольшой дом в Артоне. Если не залетит за год, кинем жребий, кто вперед получит наследника. Родит, и мы свободны. Пусть живет, как хочет, и где хочет. Дети подрастут, переселим их сюда. Можем даже ее оставить здесь, если вести себя будет примерно, — ухмыльнулся он. — Будем жить, как жили. И нам снова не придется общаться. Ну как?
— Неплохо, — брюнет вернул ему усмешку. — Год, я продержусь. Кстати, по очереди будем расслабляться или график составим?
— Я больше недели без секса не выдержу, — рассмеялся Арт, — так что, скорее всего по очереди, день ты, день — я.
— А если приспичит?
— Ну, разберемся, я думаю, — и они дружно рассмеялись. — Эх, а я только такую красотку присмотрел…
Я невидяще смотрела на потемневшую стену, чувствуя, как по щекам текут горячие слезы. Это было больно, несмотря ни на что, ни на какие робкие доводы разума, сердце сжималось, от жуткого чувства утраты и обиды. Та надежда на светлое будущее только что сгорела у меня на глазах. Ненавижу!!! Как? Как так можно? Я живой человек! Я чувствую, думаю… как они могут так ко мне относится? Решать мою судьбу? По какому праву? Только потому, что я не красавица? Это дает им право? Ублюдки! А Арт? Он вообще обманывал меня с самого начала! Врал, глядя в глаза! И Меарис, Мирсан… все они мне врали! Ради чего? Сделать из меня инкубатор?
Ну уж нет! Они пожалеют! Сейчас я четко это поняла. Я сделаю все, что в моих силах, и, даже, сверх этого, но не стану их игрушкой, которой они могут управлять и врать! Глухую боль в груди стала заглушать поднимающаяся ярость. Гнев, требовавший мести и расплаты. Боли тех, кто сам ее принес.
— Успокоилась? — поинтересовался один из светлячков, подлетая ближе.
— Ты ведь понимаешь, что исправить их невозможно?
— И вряд ли, когда-нибудь они станут относиться к тебе по другому…
— Довольно, — жестко отрезала я. — Я поняла, что счастливой семейной жизни мне не видать, но это еще не повод отправляться неизвестно куда.