Гришка задумался, как это: вроде, ты сам для себя еще есть, а на самом деле тебя уже нет? Другой бы сказал: нашел, о чем подумать! Да еще под самое утро, сидя в одиночку у костра на сотом метре периметра. Не хватало еще накаркать! И не сказать, чтоб Гришка был такой уж прям отважный или в приметы не верящий. Не он, что ли, сегодня, отправляясь на дежурство, традиционно попросил и мать, и сестру Лизку, и Витьку, и вообще всех, кого по пути в туннель встретил, почаще вспоминать его, Гришку Соколова? Все, конечно, обещали. Даже если каждый третий обещание выполнит – уже хорошо. Ведь чем больше людей о тебе вспоминают, тем труднее туннельным духам забрать твою память и увести в темноту…
Верхние веки упрямо стремились опуститься, как будто их кто-то тянул за ниточки. Голова вдруг стала такой тяжелой, словно на ней была не старая вязаная шапка, а заветная мечта паренька – тяжелый омоновский шлем-сфера с забралом. Никак нельзя тощей ребячьей шее удержать такую тяжесть!
Гришка клюнул носом раз, другой. Широко зевнул. Быстро посмотрел налево. Никого. Зевнул еще раз – так, что заболело под нижней челюстью. Покосился направо. Там тоже не было никого. Сначала. А потом…
А потом Гришке показалось, что часть тени отделилась от сплошного мрака туннеля и мягко перетекла справа налево. Беззвучно, как тени и положено. После чего растворилась в сумраке.
Паренек зажал автомат между коленей и крепко, до оранжевых сполохов зажмурившись, потер глаза кулаками. А пока промаргивался и зрение восстанавливал – из темноты протянулась рука.
Узкая ладонь в тактической перчатке мягко перехватила Гришкин автомат за ствол. Миг – и на паренька уже смотрит его собственное оружие. А еще – глаза. Темно-серые, внимательные, чуть насмешливые. Красивые. Уголок правого чем-то испачкан и выглядит так, словно из него стекает к переносице загустевшая струйка крови. Выглядит одновременно пугающе и почему-то красиво. И пахнет в туннеле чем-то непривычным – сильно, приятно, волнующе. Немного похоже на запах специй, которые сталкеры иногда с поверхности приносят. Гришка специй в жизни не пробовал – не про его честь товар, но знает, что, продав несколько пакетиков, можно на месяц про крысиное мясо забыть и каждый день свининой объедаться.
Женщина – Гришка только теперь осознал, что перед ним именно женщина, – отщелкнула магазин «калаша», убедилась, что в стволе не осталось патрона, и положила вместе с разряженным автоматом обратно Гришке на колени.
– Еще стрельнешь ненароком, верно? – негромко произнесла она, и от ее низкого бархатистого голоса у паренька пробежали по спине мурашки. Гришка попытался кивнуть, но мышцы шеи словно парализовало.