– Теперь погуляйте, девочки, – сказала Кобра.
Не произнеся ни слова, обе нимфы выплыли из комнаты.
– Кто они? – спросил Вадим.
– Мои дети, – ответила Кобра. – Нравятся?
– Красивые у тебя дети.
– Да я и сама ничего.
– Как их звать?
– Никак. Им не нужны имена. Имя – это так вульгарно…
– Они ненастоящие?
– А ты настоящий?
– Эти сестры, они – те два упыря, которых я хлопнул? Те, что лежали в прихожей?
– В каком-то смысле все мы упыри, Чапаев.
– Они остались, чтобы мне отомстить?
– Если б им доставляло удовольствие мстить, поверь, они бы давно доставили себе это удовольствие. Увы, земные удовольствия им больше недоступны. Я бы сказала, они остались тебя отблагодарить, Чапаев.
– Отблагодарить за то, что их убили?
– Убиенных щадят и балуют раем. Разве этих ангелов можно сравнить с тем, что было утром?
– Так, я в раю?
Кобра улыбнулась:
– Ты так думаешь?
– Кажется, начинаю.
– Значит, в раю.
– Да ну?
– Угощайся, отведай пищу богов. – Кобра подала Вадиму пустую пиалу.
– Благодарю. – Усмехнувшись, он провел пальцем по керамическому дну пустой миски: – Если б здесь что-то было…
– А ты в это веришь?
– Не похоже.
– Пища – такой же мираж, как и все остальное. Если б ты хотел есть, ты бы поверил.
– Но я не хочу есть.
– Вот! – Кобра сделала паузу, затем щелкнула пальцами: – Когда захочешь, пища появится. В раю только так. Здесь не делают запасов.
Вадим почувствовал, что страх перед незнакомкой сменился необыкновенным доверием и нежностью. Его пробрало на откровенные темы, захотелось излить душу:
– Понимаешь… Я рос без матери. Но я навсегда запомнил ее лицо, у нее было самое простое и доброе лицо. Она умерла, когда мне было семь месяцев. Я не умел говорить, не разбирался в том, что вокруг меня происходило, только видел это лицо… Боже… Да, да, самое красивое и простое лицо на свете. Короче, я просто лежал в коляске и рыдал. Понимаешь, рыдал от счастья его видеть, от того, что мы вместе, что я люблю ее… А не из-за того, что хотел есть или снять мокрые штаны. Понимаешь, о чем я?
– Да, да.
– Я никому еще этого не рассказывал, только тебе.
– Очень трогательно, – улыбнулась Кобра. – Такая большая честь стать эксклюзивным слушателем подобных историй… Теперь я расскажу откровенную историю.
– Ну, – кивнул Вадим.
– Я никому ее не рассказывала, только тебе. Мишка продал мне свою душу, да еще накинул сверху три тысячи баксов, чтобы тебя больше не было.
Вадик остолбенел:
– Как? Как не было? Что ты несешь? Какой Мишка? Что происходит?
Он бы разорвался на осколки, подобно гранате, если б вовремя не появились две юные нимфы и не скрестили руки на его голове.