Время Полицая (Павлов) - страница 70

– Поговорим, – неуверенно кивнула Настя.

Вадим достал два железнодорожных билета и положил их на место, по которому проходила "узенькая дорожка":

– Сегодня мы уезжаем в Таллинн.

– Этого только не хватало! – Настя закатила глаза. – С какой стати?

– Это мой приятный сюрприз. Уверен, ты его оценишь. Таллинн – сказочное место. Почти Италия, только хлопот меньше: визы оформлять не надо, вечером сел в поезд – утром уже там. Тебе понравится. Ты влюбишься в Таллиннские улочки, я гарантирую, они имеют совсем другое измерение. Прикинь: на каждом перекрестке стоят гномы. Я покажу тебе Пириту, Ранну. Ратушную площадь, уличных музыкантов. Ни одной вонючей машины в центре города, – обещаю – тишина, покой. А потом мы сходим в Нигулисте, любовь моя, это такой костел, в котором всегда холодно и красиво. Ты поднимаешь взгляд, и лучи холодного света падают на тебя вместе с музыкой. Обалдеть!

Вадим замолчал. Настя выглядела обалдевшей.

– Поверь, я никого не любил так, как тебя, – выдержав драматичную паузу, подвел черту Вадик.

– Это все, что ты хотел сказать? – спросила Настя.

– Пока да.

– Несколько минут внимания закончились? Я могу идти?

– Попробуй, – разрешил Вадим.

Настя поднялась и пошла к выходу. Он последовал за ней в коридор. Но догонять не стал – вытащил пушку и прицелился в розовый дутик, исчезающий в темноте коридора.

– Ну и катись, – проворчал он, когда Настя скрылась за поворотом.

Вадим спрятал револьвер и вернулся в буфет. Очередь у стойки рассосалась. Он взял двойной кофе и неторопливо выпил.


Пятнадцать минут спустя он вышел из Университета. Темнело. Через дорогу перебежала фигурка на каблуках: в белых джинсах и розовом дутике. Настя шла к нему.

– Надумала? – На лице Вадима мелькнула улыбка победителя.

Настя остановилась в двух метрах:

– И с какой только радости я тебе верю?

– Я же объяснил, у тебя и у меня – одна узенькая дорожка. Мы нужны друг другу.

– Не знаю, на фиг ты мне нужен, но я, кажется, еду.

– Знаешь, я почему-то в этом не сомневался.

– Потому что ты больной, – вздохнула Настя, – просто больной.

– Если б я сомневался, я б тебя убил, любовь моя, просто убил.

Они поймали тачку и покатили к Витебскому Вокзалу.

16

4 декабря, 1991.

За ночь, проведенную в поезде Ленинград – Таллинн, Вадим не сомкнул глаз. Он смотрел на спавшую Настю и думал о том, что только любовь в этом непредсказуемом мире имеет реальную силу и что даже во сне вокруг лица его подснежника с русыми лепестками живет едва уловимая матовая дымка – собственность немногих близоруких созданий прекрасного пола в нежном возрасте, сохраняющая рассеянное очарование девства. В этой дымке были заколдованы потертые джинсы, потресканные кроссовки и лохматый свитер, который Насте связала мать на пятнадцатилетие и в котором она была, когда он впервые ее увидел; от нее веяло теплым домом возле спящего под снегом синеглавого собора, белыми подушками из хрустальной комнаты невесты, толстыми тетрадями с ее стола и даже усердным Гошей – черепашкой Насти, – часами подпирающего дверь ее комнаты…