Десант стоит насмерть. Операция «Багратион» (Валин) - страница 3

Андрон знал, что и сумка, все еще пахнущая новой кожей, и эти ремни, и эта трясущаяся ночь — они мимолетны. Война закончится, младший политрук Лебедев (к тому времени, вполне возможно, уже и не «младший») снимет форму и все-таки поступит в ЛИЖСА.[1] Да, дважды прокатывали, но теперь и опыт есть, да и к кандидату в члены ВКП(б), вернувшемуся из действующей армии, совсем иное отношение. Только попробуйте с этим быдловатым приговором «серо и весьма посредственно» завернуть.

Андрон знал, что он художник. Очень талантливый художник. Когда-то сказали, что за плечом мальчика стоит сам «солнечный Феб». Это было правдой. Атеизм не отрицает врожденного таланта и вдохновения. Бога, конечно, нет, но есть призвание и Талант. Пусть далеко не все могут разглядеть искру Таланта, истинный Художник выше насмешек. Война, клубная работа, возня в доме пионеров и бесконечное оформление лозунгов и праздничных плакатов — все это временно. Эскизы, мольберт, кисть, оживающая силой таланта… Признание придет. Истинно ценны и дороги Художнику лишь его образы, его чувства, его мысли. Ради точного образа, ради одного гениального мазка он и работает долгие годы.

Но времени на наброски героических боевых сцен не нашлось…


За эти дни Лебедев многое понял. Их бросили. Всю дивизию безжалостно бросили, оставили на убой немцам. Нет, не дивизию, весь мехкорпус. Краснозвездные самолеты он видел лишь дважды. Немецкие же висели над головой бесконечно. По ним били зенитки, но наглые угловатые немецкие бомбовозы были абсолютно неуязвимы. С неба снова и снова сыпались бомбы, летели пулеметные очереди. Пикировщики неслись сквозь солнце: темные, воющие двигателями и сиренами вороньи тени. Снова и снова. Выносить это было совершенно невозможно. Андрон падал в канаву или любую ямку, забивался под стену и закрывал голову. Утыкался лицом в потную подкладку фуражки, старался думать лишь об отвлеченном. Пронесет, обязательно пронесет. Ад, три дня ада…

…Утром 6 июля танки и мотострелки 18-й танковой дивизии вышибли немецких десантников из Сенно.[2] Город был освобожден, маленький уютный городок с живописным озером и церквушками, так и просящийся на холст. Грозные дымы на горизонте, тона Зауервейда,[3] масштаб Рубо.[4] Было, конечно, не до осмысления. Младший политрук Лебедев помогал организовывать митинг, сзывал горожан, правда, мероприятие пришлось скомкать — дивизионный комиссар где-то задерживался. Переночевал рядом со школой, жена учителя напоила наваристым компотом. С утра танкисты должны были развивать наступление на Лепель…