Ван вздрогнул, развернулся прыжком и всплеснул единственной рукой с факелом. Собой он овладел быстро, выпятил подбородок и подергал черную кудрявую бороду.
– Приветствую вас, мастера! – громогласно ответил он, покосился на набережную и вдохновенно затараторил: – Только что вернулся баркас Бармалеича. Кальмарка подошла к берегу! Вот все и кинулись к лодкам, а то ведь уйдет! Пару раз в году такое бывает. Бармалеич будто душу продал, всегда угадывает, когда подойдет кальмарка…
– Видел кого чужого? – оборвал его я. Ван вытаращил глаза и поскреб в затылке. – Вспоминай. Это важней кальмарки.
На лице Вана отразилось возмущение, дескать, ничего важнее кальмарки быть не может, но он снова совладал с собой и помотал немытой головой:
– Не было. Вчера из Хмелинок…
– Поехали! – я глянул на сосредоточенного Скифа, на скуластом лице которого плясали отблески огня. – Прочешем набережную. Опросим людей, пока все не разбежались.
Я собрался уже хлестнуть коня, но передумал и ткнул пальцем в Олега.
– Тебе – опросить местных, мы со Скифом – искать преступника.
Не дожидаясь реакции Олега, я поскакал не вдоль набережной, а темными улочками, что лежали между домами, сохранившимися еще от прошлых. Скифу махнул на бухту, он понял без слов.
Правильнее разделиться. И надо немного отстать от Скифа. Если тварь захочет воспользоваться суматохой и выбраться из города, то, завидев Рыцаря Ордена, поспешит в темноту и попадет в ловушку. Ким здесь – кожей чую.
Лучше идти пешком, сливаться с мраком. Пришлось спешиться и наспех привязать коня к старой шелковице, снять белый плащ. Как говорил Магистр, чтобы победить тьму, нужно понять ее, стать ею.
Над домами сияло зарево, здесь же я двигался чуть ли не ощупью, сжимая эфес меча. Сердце билось набатом и заглушало возгласы рыбаков.
На цыпочках перебежать от дома к дому, замереть за стволом платана. Пронеслись два подростка с факелами, поволокли веревку. И снова стало черным-черно.
Только я собрался покинуть убежище, как заметил что-то белое, выглядывающее из-за стены сарая. Сначала я думал – кто-то просушивает овчину, но когда белое зашевелилось и крадучись устремилось к тропинке, ведущей в горы, я узнал местную «мутную». Навстречу ей выскочила толстуха, факел озарил испуганное лицо девушки – я был прав, это Эна.
Что она делает в поселке ночью? Надо будет побеседовать с ней завтра. Дождавшись, когда она исчезнет, я двинулся по дороге с мечом наготове. От дома к дому, от стены к стене. Но навстречу мне попадались только отъевшиеся на рыбе коты.
Дорога вывела на набережную, и я увидел флотилию лодок. Их весла синхронно опускались под дружное «У-ух». На корме маленького флагмана бородач махал факелом.