Никола сама по себе оказалась для нее загадкой. Робин говорил, что она злобная, мстительная, охотница за мужчинами. Но Мэнди никак не могла этому поверить, теперь, когда сама познакомилась с ней. Но с какой стати Робину было врать? И если он не боялся мести Николы, то зачем ему понадобилось бежать? Все-таки она должна это выяснить, даже если правда окажется слишком тяжелой.
Они остановились у ворот дома.
— Не хотите зайти? — Саймон обвел взглядом обеих спутниц.
— Нет, не сейчас, в другой раз, — ответила Никола. — Я просто зашла сказать, что вернулась. Папа будет дома в пятницу, так что не придешь ли к нам на ужин? Если хочешь, я зайду к тебе завтра. Мне много надо тебе рассказать.
Голубые глаза, устремленные на Саймона, просили… умоляли.
Мэнди быстро вставила:
— Да, мне тоже пора идти. Меня ждут к ужину.
— А вы идете в деревню? Ну так идемте вместе — предложила Никола.
Они молча шли по проселочной дороге. Наконец Мэнди набралась храбрости и спросила:
— Вы встречались с Робином Маршем, когда были в Африке, так?
Никола вздрогнула:
— Да, я знакома с ним. — Она помолчала, затем порывисто добавила: — Саймон говорил мне, что у вас с ним вышла размолвка. Мне очень жаль, Мэнди.
— Благодарю. — Мэнди прокашлялась и продолжала: — Вы не будете против, если я кое-что спрошу у вас? Это довольно личное, но мне очень важно это знать.
— Я расскажу вам все, что знаю, — просто ответила Никола.
Мэнди пожалела, что заранее не продумала этот разговор. Но, начав, она уже не могла остановиться.
— Робин рассказывал мне, что жил у вас в бунгало, когда выздоравливал после болезни. И он сказал, что вы… вернее, что он… О боже, в общем… не знаю…
Никола спокойно вставила:
— Не знаю, что он вам сказал, но могу рассказать, как все было, с моей стороны. Возможно, вам следует это знать.
— Да, пожалуйста, — прошептала Мэнди.
Они остановились на мосту через реку и присели на каменный парапет, глядя вниз на мерцающую воду.
— Вначале Робин показался мне очень милым, обходительным и остроумным, — медленно заговорила Никола. — Мы проводили вместе много времени, когда он выздоравливал. Потом… он начал ко мне приставать. Но я не придавала этому большого значения. В конце концов, я была единственной девушкой на много миль вокруг — его можно было понять. Но я не уступала ему, потому что… — Ясные, голубые глаза вдруг потускнели. — В общем, потому что я тогда любила другого.
Саймона? — заподозрила Мэнди, вспомнив выражение радостного ожидания на лице Николы, когда она шла к ним через поляну.
— Но он, кажется, решил, что я просто изображаю из себя недотрогу, — продолжала та. — Отношения наши стали накаляться. Он даже предлагал мне выйти за него замуж.