— Вот поэтому меня и пошли! — загорелся Кирила. — Не пожалеешь!
— Та-а-а-к, — будто впервые увидев его, оценивающе оглядел Кирилу Евдокимов. — А что? Ежели тебя приумыть да приодеть, вид вполне подходящий будет. И за словом в карман не лезешь… Думаем дальше. Ну вот, скажем, приехал ты к Биркину сам по себе, как второй дьяк, для знакомства. Хоть он и терпеть наш приказ не может, а встретить тебя и поговорить обязан. Так? — Так! Уже хорошо…
Тут Евдокимов умолк, задумался. Его круглое лицо с прямой, как лопата, бородой и тонким длинным носом порозовело. От переносицы на лоб полезли едва заметные морщинки. Не задерживаясь там, они переместились на плешь и, достигнув пучка белесых волос, стремительно скатились к жиденьким бровям.
— Ну а что толку? — очнувшись, выстрелил в Кирилу небольшими серо-зелеными глазами Евдокимов. — Поговорить с тобой Биркин, конечное дело, поговорит, но ведь ни на шаг от себя не отпустит. Я его волчьи повадки знаю! Не-е-ет, одному тебе к Биркину ехать не резон. Для отвода глаз тебе, вишь, сопроводитель нужен, да не какой-нибудь, а такой, чтобы с Биркиным сумел сладить. К примеру, воеводский дьяк Семейка Самсонов. Уж он-то сумеет на себя внимание взять. Говорун, каких мало. При нем тебя не видно, не слышно будет.
Евдокимов снова умолк, потом решительно подытожил:
— Пускаться наудачу — дело ненадежное. Однако и выбирать не из чего. Раз ты такой смелый, давай попробуем. Нынче же я попрошу Козьму Миныча под любым предлогом Самсонова в стан к казанцам направить. И тебя заодно с ним. Может, и получится укоротитить Биркина.
— А как же я этого предъявителя узнаю? — почувствовал охотничий вспыл Кирила.
— Ты его — по синей повязке на левой руке, он тебя — по красному рубчатому кафтану с козырем [34] и по сапогам из зеленой юфти [35] с круглыми нашвами на каждом голенище. Когда надо, он сам к тебе подойдет. Ну и обменяетесь подрукавными листами. Он тебе писульку с указанием, где спрятана казна, передаст, ты ему — заручательство.
— Не много ли ухищрений для такого случая? — усмехнулся Кирила. — Красный кафтан, зеленая юфть, круглые нашвы… Что я ему — скоморох-потешник? И где это взять так вот вдруг?
— Где надо, там и возьмем, — успокоил его Евдокимов. — Об этом пусть у тебя голова не болит. Ради казны и потешником побыть не зазорно. Главное, что ты сам на дело вызвался, без подсказки, — и вдруг заулыбался: — Так как, говоришь, тебя прозывают?
— До сих пор Кирилой звали.
— А величают?
— Сын Нечаев Федоров.
— Ну вот и сладились, Кирила Нечаевич. Вовремя ты в Ярославль явился. Будем теперь вместе кашу хлебать.