Врач в сопровождении ассистента вышел из операционной в два часа ночи и направился прямо к ним.
— Это вам, — протянул он Чарлзу полиэтиленовый мешочек, — стандартная, тридцать восьмой калибр, — и, предупреждая вопросы, продолжил: — Состояние тяжелое, задета верхушка правого легкого. Завтра ситуация станет ясной. Дня два-три подержим его в реанимации. Пока не будет переведен в палату — никаких посещений, ни под каким видом. Телефоны наши вы знаете. Чарлз, нос не вешайте, могло быть и хуже. Все.
Они стояли в холле, плохо понимая, что делать дальше.
— Я поехал, — сказал Чарлз Маккью, — прощаться будем потом. Ну а этих, — глаза его сузились, — я отучу стрелять. Мистер Тротт будет у меня стенать, как профессиональная плакальщица по найму… Машина у вас есть?
— Есть, — сказал Рудольф.
Чарлз молча пожал им руки.
Какое-то время они топтались еще в холле, не глядя друг на друга, в бессильной ярости оттого, что ничем не могут помочь Андрею.
— Ладно, пошли отсюда, — принял решение Крыл.
В машине Инклав спросил:
— Если будут звонить Хантер или Мона, что будем говорить?
— Будем врать, — коротко бросил Вацлав.
— Врать желательно одинаково, — заметил Рудольф.
— Скажем, что выехал на задание.
— Один, что ли?
— А кого это удивит?
— И то верно.
Сообщение в Бэдфул-каунти о ликвидации банды Крюка-Тротта пришло к Доулингу почти одновременно с вызовом в министерство. Звонил сам министр и просил захватить с собой наиболее интересные материалы по делу Бертье — Хестера, зная, что Доулинг собирается передать их в прокуратуру. Встречая его, министр выбрался из-за стола и пошел навстречу, протягивая руку.
— Сэм, — министр никогда не обращался еще к нему по имени, — я рад вас видеть.
«С чего бы это?» — подумал Доулинг, отметив, что министру лучше бы не покидать своего кресла. Мало того что он был Сэму по плечо, сразу стал заметен скрываемый столом животик, что, по мнению начальника территориального управления, свидетельствовало если не о распущенности, то о дурном воспитании.
Министр внутренних дел вдруг совсем по-человечески поманил его пальцем и толкнул дверь в соседнюю комнату.
— Посидим здесь. — Он пропустил Доулинга в комнату, которая разительно отличалась от его кабинета и предназначалась, видимо, как для спокойной работы, так и для отдыха. Огромные, но удобные кожаные кресла действительно приглашали посидеть.
— Сэм, — опять по имени обратился к Доулингу министр, — вы не будете возражать, если я предложу вам рюмочку хорошего коньяка? Сегодня нам с вами предстоит неприятнейшая встреча.
«Вот оно что! — отметил про себя Доулинг. — То-то он суетится».