– Я не желаю обсуждать с тобой свои решения, – отрезал Иванов. – Письмо нужно доставить не позднее завтрашнего дня.
Он замолчал, показывая, что вопрос закрыт.
«Специально гнобит или проверяет? – подумал Волков, задумчиво переводя взгляд то с Николая на конверт, то обратно, – Мда, как не задалось у нас с тобой сразу, так и сейчас мало что изменилось. Хрен с тобой, посмотрим кто кого».
Одним движением Егор встал, в два шага оказался у стола и легко подхватил конверт. Демонстративно осмотрел.
Плотный, внутри – несколько сложенных листов. Без оттисков, печатей и подписей.
– Это все? – спросил Волков.
– Да, все, – ответил Иванов, не поднимая головы. – До свидания. Береги себя. Будь зрячим.
– Будь зрячим, – кинул через плечо одноглазый, выходя из кабинета.
Настроение у него испортилось окончательно.
«– Любая религия должна быть с кулаками.
– Вы пытаетесь сказать, что веру иной раз надо подтверждать силой?
– Нет, я говорю о том, что иной раз одной лишь веры бывает недостаточно».
Ток-шоу «Две стороны»,1998 год
Старенький трамвай загрохотал, преодолевая поворот, лязгнул колодками, затрясся. Выровнялся, пошел ровнее, набирая скорость.
Железная гусеница, натужно тянущая слабо светящееся тело по ночным окраинам.
В пустом вагоне с тусклым, мигающим на перекрестках освещением, чуть заметно пахло горелой проводкой и пылью. Время от времени по ржавым ступеням поднимались тихие люди, садились на холодный пластик сидений, ехали до своих остановок. Потом также тихо уходили, растворяясь в темноте.
Последний на сегодня трамвай шел в депо. Недалеко от депо жил Волков.
Егор сегодня не стал вызывать такси. Не стал ловить попутку, не поехал на маршрутке. В последнее время ему становилось все тоскливее и тоскливее возвращаться в пустую квартиру, поэтому нужен был самый долгий маршрут.
Наверное, это все осень.
Волков привалился лбом к холодному стеклу и, сквозь собственное призрачное отражение, провожал взглядом проплывающий мимо город.
Город вырывался из темноты бледными слайдами освещенных остановок, город превратился в декорации нищего театра.
Мимо проплывали улицы. Также неторопливо проплывали в голове мысли.
Трамвай прогремел мимо ордалианского храма с высокими белоснежными стенами, призванными олицетворять непорочность и духовную чистоту. Стрельчатые готические окна с разноцветными витражами, кованные лики святых на углах. Похожие на широкие острия копий маковки с чуть вытянутой по диагонали буквой Г – символом веры – на вершине.
Символом ордалиан была виселица.
Ордалиане являлись, пожалуй, самой влиятельной и многочисленной конфессией в Городе. Свыше десяти крупных храмов и часовен, величественная резиденция в деловом центре, три Собора. Единственная конфессия, имеющая монастырь в черте города. Тысячи верующих, три десятка религеров.