– У-у-у-у-у-у! – взревел он как раненый бегемот. – У-у-убью!
– Не стоит даже пытаться, – резонно заметил Эдберг. – Не дадим.
– Убивать за поцелуй? – хмыкнула я. – Настоящая Синяя борода этот рыжий Завоеватель.
И на всякий случай приняла стойку боевого хомячка. Самое большое, на что способна, вообще-то я драться не умею.
– Господи! – изменил своей присказке испуганный падре, спрятавшийся под алтарем, – снизойди до этого дома и не дай разгореться международному конфликту!
– Позднэ! – бросил ему повернувшийся к выходу король. – Я обэвляю вэйну!
И ушел, громко хлопнув дверью.
– Какой невоспитанный молодой человек! – возмутилась мачеха, глядя на то, как дверь слетела с петель и прихлопнула папашу Грэма. – Дорогой, ты жив?
– Почти, дорогая. Я полуживой от всего того, что здесь произошло.
– На все воля небес! – вылез из-под алтаря священник.
– Шампанского! – прокричала я, радостно возбужденная. – Выпьем за здоровье моего не жениха! Кстати, а что он объявил перед уходом?
– Талия, – вздохнул Бониэль, – он объявил нам войну.
– Мне, то есть? Девушке? Ну и воин! Ничего, со мной только свяжись, не отделаешься.
– Он объявил войну нашему королевству, Тали, – поправил меня герцог. – Вы же сестра короля! Через вас – самому королю, что означает – всем нам.
– Какой ужас! – обомлела мачеха. На этот раз многострадальное кресло ее выдержало. – Король Теобор узнает и будет огорчен…
– Король будет доволен исходом этой встречи, – усмехнулся Эдберг. – Поздравляю вас, Тали, вам удалось перевернуть с ног на голову надоевший властелинам мир!
– Я виновата в этом?! Война из-за меня?! Ой, я этого не хотела! Я просто не хотела замуж! Я… я… да …я…
Не хотела я быть причиной гибели воинов, ни своих, ни чужих!
– Поздняк метаться, Архипова, – донеслось до меня с подоконника. – Всем привет! Кто не знает, я глюк. Кто знает, я фея. Весело тут, искры так и летят. Ничего, что у вас тут поблизости сеновал? Я вообще-то бесоведение сегодня сдала! Ну и запашок здесь! Так пахнут брачные узы?
– Шампанского ей, – пробормотала я, глядя на Альдагиру, явившуюся миру в школьном платье с белым воротничком. – А мне йаду.
Альдагира слетела с подоконника и опустилась на пол, взмахнула рукой и пробормотала: «Замри или умри!». Все замерли. Мачеха осталась сидеть в кресле с открытым ртом, готовая вот-вот возразить папаше Грэму, накинувшемуся на нее с обвинениями. Произнести он их не успел, но она, предвидя, опередила слова. Падре замер на своем рабочем месте, горестно вздыхая о несостоявшемся браке, ему светил немалый гонорар от короля Гельма. Пажи застыли возле декораций, намереваясь их разбирать. Герцог Эдберг замер в позе торжествующего героя, я поразилась его сходству со скульптурами древне-греческих богов. Та же горделивая постановка головы, царственная осанка, великолепное тело, насколько можно судить по строгому облегающему костюму, надменный вид. Бониэль как истинный воин остался стоять с рукой на эфесе шпаги. Благородный рыцарь, точно, вот на кого он похож! Миканиэль шагнул ко мне, наверное, это символично. Как напряжен его взгляд! Сколько в нем невысказанной горечи! Он опечален войной или чем-то другим?