С пакетом апельсинов, облачённый в белый халат, я вошёл в палату. Пашу увидел сразу, подошёл к ней, улыбаясь, и сел на край кровати. На её лице я радости не прочёл. Паша лежала какая-то отрешённая, и я счёл своим долгом сказать:
— Ну, вот… Я здесь, рядом с тобой. Теперь всё будет хорошо.
Как видно, Паша мой оптимизм не разделяла. На бледном лице не появилось даже и тени улыбки. Она что-то хотела сказать, наверное, о чём-то попросить, но не решалась. Я подбодрил её:
— Ты говори, что нужно, я…
— Нужно, чтобы ты сходил к нему…
— Поговорить с врачом? — уточнил я, готовый тотчас же найти эскулапа и выяснить, что необходимо для выздоровления Паши. Нужны деньги? Я опять пойду копать траншеи, даже здесь, в Москве.
— Нет, причём тут врач, — недовольно сказала Паша. — Сходи к Олегу…
— А кто это? — насторожился я.
— Ну… это… В общем, мы здесь познакомились… Снимаем комнату…
— Я не понял… Живёте вместе?
— Да… Но… он обиделся на меня и не приходит… А я тут совсем одна…
— Так я же приехал!
— Ну… ты приехал… Ты уедешь… Сходи, пожалуйста, к Олегу, поговори с ним.
— В смысле?
— Расскажи, как мне плохо! — нетерпеливо сказала, чуть не крикнула Паша.
Я сидел, как дурак, как оплёванный тысячу раз болван, поверивший в чудо, которого уже никогда не может быть. Уж слишком откровенно она боялась потерять какого-то Олега. И я вдруг словно прозрел, я не узнавал прежней Паши, ради которой мчался в Москву. На больничной койке лежала сломленная чем-то женщина, ничем не напоминавшая ту Пашу, с которой мы так безудержно предавались страсти. Во мне шевельнулось что-то, похожее на жалость. И раз уж я приехал, а для неё важно, чтобы я поговорил с неведомым мне Олегом, я к нему схожу. Паша назвала адрес. Объяснила, как его найти.
Было уже темно, когда я вышел из больницы. Долго добирался до нужного дома. Занятый своими мыслями и вновь нахлынувшей тоской, я не позвонил Игорьку, решив, что сделаю это после разговора с Олегом. Из подъезда указанного Пашей дома как раз выходила женщина, и я не стал набирать код, вошёл и сразу поднялся на третий этаж.
Дверь открыл здоровый парень, на полголовы выше меня. Он удивлённо спросил:
— Вам кого?
— Я от Паши, — сказал я, пытаясь скрыть своё беспокойство: мне почему-то было не по себе при виде этого громилы.
— От Паши? — удивился он. — А что с ней?
— А разве вы не знаете? Она в больнице.
— Знаю, да тебе-то что? — перешёл он на непочтительный тон.
Я попытался объяснить ему, как ей плохо, и с его стороны нехорошо, что он её не навещает, и что… Он прервал мою эмоциональную речь, грубо рявкнув: