— Выбери жизнь вечную. То есть второе, — хмыкнул он.
Сорди ошарашенно следил за теологической дискуссией, пока в руки ему не ткнули вторые клещи, поменьше.
— И старайся всё-таки это подальше от одежды держать, — поучала Карди. — Жаль, не довелось тебе во вторую мировую зажигалки на крыше дома тушить — опыта бы солидно поднабрался.
— Инэни, — проговорил Орхат, — не нагружай мальца, мы с тобой вдвоём отлично справимся. Или втроём — вообще никак и нисколько.
— А что, и верно. Когда посылают лёгкий фламмер — значит, хотят переговоров. Ученик, бросай назад инструмент. Пойдешь ты. А мы тем порядком.
Он коснулась было навершия своей кархи, потянула кверху — легко ли вынимается. Однако передумала: забросила в ножны.
— Ученик.
— Я.
— Когда отправишься в лес, хорошенько вызнай, кто они. Верно ли, что правые, и чего от нас хотят. По пути вынь белый платочек и маши всё время, понял? Если будут говорить банальности — не прерывай. Смотри на лица: знакомы ли или не весьма. Типа — те, кто умер или перенесенные параллельно. Да, прости. Когда пойдешь на переговоры, твоё дубовое чудо брать с собой не стоит. Пусть думают, что оба клинка стальные.
Протянула руку и сняла бокэн с его плеча.
— Они ведь за оружие на нас ополчились.
— И распрекрасно. То, что доктор прописал. А пока ты им зубы заговариваешь…
Она достала откуда-то изнутри тот арбалет: изящную игрушку, которая незаметна даже в подзорную трубу, если она у противника имеется. Наложила стрелку, нацелила в зенит.
— Это же убьёт.
— Ну и характер тебе достался. Подумай: они чего хотят — на чай к нам напроситься? Да утешься: не им вовсе предназначено. Так через крепостную стену стреляют, чтобы влетело аки глас с неба.
Карди подцепила тетиву своим когтевидным кольцом и натянула. Болт вырвался с негромким жужжанием — и ушёл из виду.
— Порядок в частях. Стираная тряпица имеется, ученик? Ага. Вот и пошёл. Гляди, не мешкай там особо!
Сорди хотел предупредить, что нож так и остался при нём, — это правильно? Но решил, что не стоит донимать старших буквализмом.
Лес начинался почти сразу от порога — когда шли, Сорди всё дивился, как это здешний кузнец с дочкой не боятся тесноты и темноты. Но — странное дело! Такое же чувство было у него самого. Чем дальше он уходил под кроны здешних дубов, тем спокойней ему казалось. Широкие полотнища света, ниспадая сквозь трещины в облаках, всё чаще спускались с корявых ветвей до самого низа, в них кружилась пыль или пыльца, золотыми змейками играли блики невидимого солнца. Идти было мягко: тропа заросла мхом, широкие подушки его вздымались по обеим сторонам, как на купеческой постели. Рисунком мох напоминал кукушкин лен, белёсостью — сфагнум, но мелкие сиреневые цветы были будто взяты от ручной камнеломки. Их узор, бегучий узор травянистого покрова завораживал и покоил, обещал нечто…