— От разных жен, — сухо пояснил Карим.
— И где обе ваших матери?
— Получили годичный талак и ушли в Вольный Город Лэн. Как одна гречанка по имени Лисистрата. Будет ли вежливым и достойным поинтересоваться, ради чего затеяны эти расспросы?
Вместо ответа Карди ступила в воду — как была, в плаще и ноговицах, — и через мгновение стояла среди детей, придерживая обоих за плечи. «Чтобы дёру не дали», — со странным чувством подумал Сорди.
— Имена все знакомые, — пояснила она с мягким добродушием, которое совершенно с ней не вязалось. — Кинчем Победоносная. Карен Рудознатец. И занятия. И, как ни удивительно, конкретная ситуация, но последнего объяснить не умею.
— А первое? — спросила Неудержимая На Язык Кинчем. — Первое вы объяснить сможете?
— Знала я их. И близко. Ближе, чем свою яремную вену.
— Цитата из Корана аш-Шариф, — наморщил лоб Карим. — Перевод незнакомый. А домашние прозвища вы тоже из-за него догадались?
— Гадать на Коране запрещено, — с важностью факиха ответила Карди. — Поищи рациональное объяснение.
— Сами дайте.
— Твой почтенный родитель под чалмой похож на буддийского монаха? И не носит бороды, хоть и непристойно такое у муслимов? — внезапно задала она встречный вопрос.
— Ой. И правда.
— А девочку назвал в честь боевой посестры?
— Как и его самого старший бабо Фатх… Откуда вы знаете?
— От таких, как ты, разговорчивых. Полагалось втайне именами меняться, клятву приносить, что главней названного брата для тебя не будет никого из смертных. Карен, для точности, мужское имя, побратима, но могло быть и женское — английское. Армян сюда, я так понимаю, во множестве заносило в процессе их великого спюрта. Ну а насчет британцев вообще гуляла присказка о портовых городах: «Давэйн от Ландэна близехонько: три буквы, две речки да один океан».
— А Кинчем? — требовательно спросила девочка.
— То, что я скажу, то не выдаст тебе разгадки. Мадьяры этой кобыле вообще памятник поставили — на погляденье всем туристам… Ладно, не след так долго с вами рассуждать. Идите к старшим, скажете: просят у них за кинтар золотых динаров — кинтар самоцветов для кархи, коей надлежит посвятить ученика в воины. И камень юного императора рутенского на перстень…хм… его гурии. Повтори!
Девочка изумилась, но повторила. На лице юноши отразилось робкое понимание.
Потом Кардинена вручила им кошелек с монетами и кивнула: отправляйтесь, да побыстрей. Поманила к себе ученика — собирай манатки, веди обоих коней сюда через воду.
— Ты загадала шараду, — заметил Сорди в затылки юной парочке. Теперь оба странника сидели рядом на гальке, держа подседланных коней в поводу.