Сорди с натугой отвернул голову:
— Да, ты о них говорила. Заперлись от мужчин в резных стенах, как Лизистрата?
— Ничего подобного. Скорее здесь город Вечного Карнавала. Не античного, скорей венецианского или бразильского, но длящегося без перерыва добрые два десятка лет. Убежище от войны — в каком-то роде ты прав. Оазис вечного мира, своего рода запретное место.
— Харам, — вспомнил он.
— Но вовсе не гарем, ни боже мой. У тебя, часом, не прострел — больно туго башкой ворочаешь? Натуральные мужчины тут тоже водятся: по специальному допуску. И гости всех возможных в природе полов. Однако по замыслу именно жёны отдыхают от мужей во имя дальнейшей крепости брака. Отрываются по полной, как говорили в твою архицеломудренную эпоху. Оттого и накладывают отпечаток на быт.
Тем временем кони подвезли обоих к лазурной арке — по всей видимости, самой главной, ибо стреловидный, устремленный к небу обвод портала был очень широким и испещренным по изразцу кудреватыми знаками, в которых Сорди кое-как признал арабские. Он спросил об этом Карди.
— Любовная поэзия. Бессмертные строки. О той родинке, за одно лицезрение которой не жаль отдать Бухару вместе с Самаркандом. Но ты не думай, прочности опускной решётки это ни в малой мере не мешает.
Двое стражников в круглых шлемах, обмотанных кисеей по самую верхнюю шишечку, неторопливо шевельнулись навстречу, выставив копья крест-накрест.
— Мужской пол допускаем только в сопровождении или при особом документе, — басом провещал низенький и толстый.
— Вот именно, — шёлковым голоском ответила Кардинена. — Вам какой документ показать — верхний или нижний? А то у меня оба в порядке, по закону выправлены и даже печатями девства снабжены.
Дернула тесьму на вороте и пренагло полезла рукой за пазуху.
— Езжайте, — второй стражник, тощий, как выпотрошенная сельдь, махнул рукой и первым поднял копьё, освобождая проход. — Можно подумать, прямым ходом из Орлеана, такая девка забористая.
Путники нырнули в арку — Сорди мимоходом увидел вверху заточенные стержни толщиной в мужское запястье и вроде как из молибденовой стали — и оказались в густой тени туннеля: стена была, по прикидке, метров в двадцать толщиной.
— Я не понял. Тут что — шутовство вместо закона? И как только ты не боишься уронить свой авторитет.
— Перед кем? Уверяю тебя, они оба далеко не персонажи шекспировских комедий и родом вовсе не из Ламанчи. Ты не чувствуешь, как у тебя под черепом чужие мысли копошатся, нет? А я очень даже. Хороши были бы здешние стрекозы и стрекозлы, если бы себя со всех сторон охраной не обеспечили.