Пока мы сидели у реки, начался август, обрушились дожди, которые шли три дня и три ночи без передыху. Река поднялась до верхней ступени лесенки, и движение ее потяжелело. Мы втроем закрылись в Дюранде, снова распластав сиденье во всю ширь. Питались мы красной рыбой и печеньем из моего особого запаса и точили бесконечные лясы, время от времени отвинчивая окошко вниз, чтобы выплеснуть некое ведерко, или приоткрывая дверцу для Агнии, которой стало совсем невтерпеж. Дождик исправно смывал все следы, как в хорошем детективе.
Наконец, погода утихомирилась, хотя тучи еще гуляли вовсю. Мы выбрались наружу и вдоль по высокому берегу направились к большой воде. Здесь было людно, как на главном проспекте мегаполиса; толпы не просыхающих и отупевших от долгого осадного сидения дикарей слонялись взад-вперед. Внезапно Сали поднял голову, а собака прижалась к нашим ногам: снизу от реки доносился гвалт. Я вгляделся. По воде, отчаянно хлопая крыльями, плыла дикая утка — она, похоже, не могла или боялась взлететь — а близ воды по песку гикая и бросаясь в нее голышами, от чего птицу то и дело окатывало фонтаном, неслось развеселое стадо полуодетых мужиков и баб.
Сали сдвинул бровки, лицо его помрачнело. У меня самого в нутре заныло — так остро почувствовал я, как ему невмоготу, вот-вот сорвется. Хоть бы отвлечь его на что-то другое, разрядить гнев, который назрел у него в душе… Пусть случится событие, что отпугнет ораву от ее добычи, взмолился я про себя кому-то незнакомому. Сделай!
— Эй, гляньте-ка на море, — громко сказал рядом с нами пожилой человек местного вида. — Смотри, что делается, — смерчи идут.
Из дальней брюхоногой тучи выступили и погрузились в соленую воду три черных отростка, еще один был подобран под ее живот.
— Воду сосут, гады, — старик сплюнул. — Теперь если пойдут в верховье — здеся почище весеннего все затопит. А то и прям на наши головы опорожнится.
Народец примолк и отрезвел. Кряква под сурдинку дошлепала до моря и куда-то канула, должно быть, в свое гнездо под береговым срезом.
Сразу после того все стали спешно расходиться по экипажам; кое-кто уже застучал кольями от палаток и рамами раскладушек, а то и дал команду от винта. Я это дело ох как понимал: речка протекала под дну большого оврага, и если пойдет поток, на склоны так просто не выбросишься, силы обычного мотора не хватит. И вообще сообразить не успеешь.
— Наделал ты дел, — укоризненно сказал я мальчику.
— Почему я? Мне показалось, что это ты, Джош. Как и тогда, под мостом. Ты ведь сильный.
— Не мели глупостей. Это ж никакой человеческой силы не хватит, чтобы развалить мост или притянуть стихийное бедствие.