— Вы не верите, Нюся? — вдруг оборвал свою пылкую речь Житов.
— Да чего же мне верить-то? Вы же еще не директор консерватории, правда?
— Ректор, — поправил, обидясь, Житов.
— Ну ректор. Смешной вы, Евгений Палыч… Только вы не серчайте… Раньше все косу мою расхваливали, в музей ее собирались отдать… — И Нюська весело, заразительно рассмеялась.
Житов посмотрел на ее опушенное инеем удивительно красивое лицо, не в силах сдержать улыбки.
Нюська сбавила шаг, умолкла. Молчал и Житов, снова поддавшийся приятному, ласкающему его чувству. Какая чудесная, волшебная ночь! Пусть она длится, длится! Пусть никогда не кончается этот лунный тракт, не свернут с него к нежданной калитке Нюськины ноги. Вот так и идти, идти вместе…
— А вы любили когда-нибудь, Евгений Палыч?
— Я?.. То есть кого?.. — вздрогнул от неожиданности Житов.
— Здрасте! Не себя же, правда? Была у вас девушка?
Житов почувствовал, как запылало его лицо. Зачем она это спрашивает? Что ответить? Да и была ли у него любовь? Возможно, была… Нет, нет, конечно не было… Разве встречи, тихие нежные мечты — это любовь?..
— Настоящей любви не было, Нюся.
— И у меня, — со вздохом сказала Нюська. — А ведь хорошо любить? По-настоящему, правда?
— Правда, — улыбнулся Житов.
— Вы смеетесь?
— Нет.
— Нет, смеетесь!
— Да нет же, Нюся! Просто мне хорошо с тобой… С вами, Нюся, — спохватился, поправился Житов.
Нюська помолчала.
— Значит, нехорошо.
— Почему?
— Ну вы сказали: с тобой, а потом…
Сердце Житова забилось оглушительно, часто. Неужели это и есть оно — его счастье?..
— А вы хотите, Нюся, чтобы я…
— А вот мой дом! — неожиданно перебила Нюська и, опустив Житова, перескочила через кювет, прижалась спиной к калитке.
За воротами рванулся на цепи пес, рявкнул, но, почуяв хозяйку, обрадованно заскулил, заметался. Житов остался стоять на шоссе.
— Ну, что же вы? — глуховато спросила Нюська.
— Так ведь ты же дома, Нюся.
— Идите сюда. Ну!
— Иду.
Житов перешагнул канаву, приблизился к Нюське. Снова рванулся пес. Нюська отвела Житова от калитки. Взяв за руки, подняла на него огромные ищущие глаза.
— И все?
— Что, Нюся?
— Поцелуйте меня, Евгений Палыч.
— Нюся!.. Нюсенька!.. — Житов прижался к теплым податливым губам девушки. И оторвался, жадно глотая жаркий морозный воздух.
— Еще…
Он схватил ее голову, зацеловал в губы, в глаза, в щеки…
— Нюся! Нюсенька! Ты меня любишь? Это верно? Скажи!..
— Что верно?
— Что любишь! Ведь любишь, да?..
Нюська весело рассмеялась:
— Ну вот вы и сразу: любишь!
— Но ведь ты… но ведь мы…
— Целовались? Так ведь не на людях же, правда? Разве обязательно уж и любить? Просто вы мне нравитесь, Евгений Палыч. И красивый вы… Но ведь вы же сами сказали, что по-настоящему не любили. А ведь тоже, поди, целовались, правда?.. Вы осердились, Евгений Палыч?