— Вот скажи, Миша: почему наледь опять под лед не уходит?
— Как это?.
— Ну как же! Помнишь первый наш эксперимент? Опыт? Сделали косой бруствер, чтобы отвести наледь к одному берегу, пробили воронки — а вода в них не ушла. Почему?
Косов неожиданно рассмеялся, закрутил головой.
— И чудной же вы, Евгений Палыч.
— Чем же я чудной, Миша?
— Ну как же. Все у вас мысли, мысли какие-то, придумываете все, рассуждаете, будто «электрополис» второй строить хотите. Читал я про такой еще в «Вокруг света». Вам бы научно-фантастические романы писать, Евгений Палыч… Обиделись?
— Да нет.
— Обиделись. А я с душой к вам. Я за то вас и полюбил, Евгений Палыч, что вы такой… изобретательный, что ли. Нет, верно. Да только бросаетесь шибко: начали машины для цехов делать — бросили, начали резцы новые — тоже. И вентиляцию хотели пустить, и заточку… Вам бы так: изобретать, а другие чтоб по вашим чертежам делали. Вы не сердитесь, Евгений Палыч, я с душой к вам.
— Да я и не сержусь, Миша! — явно обиделся Житов. Не первый раз он уже это слышит. И всякий раз: не «обидьтесь», «не осерчайте, Евгений Палыч!» Как с избалованным ребенком с ним разговаривают, а не с техноруком.
— Говорите, Евгений Палыч, что за мысль?
Житов вяло, а затем увлекаясь, рассказал Косову о своей новой догадке: должна же вода уходить под лед ниже переката! Выше переката вода закупорена, создается напор — понятно. Значит, ниже переката должен быть отлив, разряжение… Почему же в таком случае вода не уходит туда, где ее не хватает, где должны образоваться пустоты? Не слишком ли далеко от переката делали они проруби, где вода уже заполнила пустоту?
— А знаете, Евгений Палыч, вы и мне сон прогнали. Пошли, попытаем!
— Сейчас? — удивился Житов.
— Факт! Одни! Пускай ребята еще подрыхнут.
Они взяли ломы и спустились на лед.
Наледь уже полностью застыла, и гладкое твердое полотно ее сияло под солнцем во всю ширину Лены. Житов наугад определил нижний край переката, показал Косову, где рубить прорубь, а сам отошел дальше, к средней части реки.
Лед оказался очень толстым, и Житов, стоя по колено в воронке, вынужден был то и дело выгребать из нее руками осколки. А вскоре позвал Косов:
— Евгений Палыч, гляньте! Готова!
Житов подбежал к воронке Косова, упал на колени, вгляделся в узкий зияющий глазок проруби: вода.
— О, черт! — выругался, вставая, Житов. — Но ведь по законам гидравлики должно же быть разряжение! А значит, и пустота!
— У нас свои законы, Евгений Палыч, сибирские, — добродушно пошутил Косов. — Ну что? «Электрополис»? Пошли-ка, доспим, Евгений Палыч. Может, еще во сне какая мысль придет в голову, а?